Юзеф Крашевский - Граф Брюль

После первого акта оперы начался французский балет; в нем участвовали знаменитый солист Дизониерс и актрисы Ротьер и Вориевиль; они, в одеждах идеальных крестьянок, были похожи на богинь.

После конца оперы, более почетные лица приглашены были на торжественный ужин в замке; этот обычай перешел по традиции от Августа Смелого; ужин обыкновенно кончался небольшой оргией в тесном кружке. Большая званная зала была ярко освещена; посреди стоял роскошно сервированный стол на восемьдесят особ, а на возвышении — отдельно для короля и королевы; по этикету австрийского двора, никто не мог быть приглашен к королевскому столу, кроме одних кардиналов; но исключение было сделано для первых двух министров. За обедом король был в отличном расположении духа, но королева, как всегда, молчалива и невесела. Жозефину смущало и сердило то, что красавицы затемняли ее своим блеском; но король не дал ни малейшего повода к ревности, напротив, был очень нежен и внимателен к своей супруге и даже не смотрел на красавиц.

Ужин подавался с большими церемониями, приносили редкие блюда; после каждого тоста на галерее играла музыка, а на Краковском предместье гремели пушки в честь королевской четы.

В десятом часу все поднялись из-за стола, в веселом расположении духа. Король в сопровождении Сулковского и Брюля поспешил в свои комнаты. Высоко подняв голову, не смотря по сторонам, он прошел мимо дам; но, однако, успел с красавицей Франей обменяться незаметным взглядом.

Сулковский ничего не замечал, и именно сегодня он имел намерение откровенно поговорить с королем об устранении Брюля и надеялся на успех, а только не знал как приступить к делу.

В этот день Август быль к обоим одинаково внимателен.

Когда король вошел в свою комнату, там уже ждал гардеробмейстер с халатом; камердинеры сейчас же поспешили снять с него одежду.

Оба министра стояли перед своим государем.

Граф, дождавшись, когда вышла прислуга, тотчас же приблизился к Августу и что-то тихо сказал ему; король незаметно улыбнулся и указал на Брюля; это не ушло от внимания министра, он подошел; Сулковский шепнул ему несколько слов, но, как видно, эти слова не по вкусу пришлись Брюлю; он взглянул на короля и, наконец, после некоторого колебания, вышел из комнаты. Когда двери за ним затворились, Август проговорил с своим обычным лаконизмом:

— У меня нет подобных, как ты и Брюль.

Имя министра, пожалуй, и не по вкусу пришлось Сулковскому, но нужно было пропустить эту неприятность.

Перед королем стояли картины, и он с удовольствием любовался ими.

— В самом деле, — произнес граф, — Брюль в некоторых отношениях незаменим. Он вполне полезен; послушный, скромный; всегда позволяет себе все объяснить и никогда не противоречит. Я им управляю, как хочу, и вообще им очень доволен.

Сулковский следил за каждым движением Августа, за каждым взглядом, стараясь отгадать его мысли. На его слова король только покивал головой. Ему, пожалуй, странно показалось, что граф позволил себе быть довольным Брюлем.

Сулковский начал ходить по комнате.

— Мне никогда не приходилось, — говорил он дальше, — спорить с ним: он человек понятливый, способный, но, однако, у него есть свои недостатки…

Король посмотрел с удивлением, но граф продолжал, ни мало не смущаясь:

— Он чрезвычайно расточителен и любит жить на большую ногу… слишком дорого нам стоит.

Проговорив это, граф остановился перед королем в ожидании ответа. Король громко откашлялся, посмотрел вверх, но молчал.

— Добрый человек… добрый человек, — наконец прошептал он, видя, что граф ждет ответа; конец своей мысли он выразил ударом руки по ручке кресла; затем он снова погрузился в созерцание своих картин.

— Ваше величество, позвольте мне откровенно высказаться, высказать свою мысль… — сказал Сулковский.

Август выразил согласие, кивнув головою.

— Нам необходимо удалить Брюля, — продолжал граф тихо, — но пока что, он нам нужен. Он не отвыкнет от расточительности, но мы обойдемся без него мелкими чиновниками; он же станет бережливым и не успеет привыкнуть к тщеславию. Я не опасаюсь его, как соперника, но зачем же делать человека несчастным? Вероятно, австрийский государь не откажет в просьбе короля пожаловать в Чехии какое-нибудь поместье Коловратам, и они могут там поселиться.

Сулковский наблюдал, какое впечатление произведут на Августа его слова, но он был так занят рассматриванием картин, что, казалось, не слушал и ничего слышать не хотел.