Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

Борис Петрович не знал, зачем государь отправился в столь дальний путь, но догадывался, вспоминая его январское письмо. В нем Петр проговаривался: «намерение есть по льду Орешек доставать». И просил фельдмаршала разузнать точно, когда Нева замерзает и когда ото льда освобождается.

«Не иначе государь оттель на Неву явится, под Нотебург», — думал Шереметев, по-прежнему неспешно сбираясь в поход. На то же намекала и последняя строчка в письме: «Все сие приготовление зело, зело хранить тайно, как возможно, чтоб никто не дознался».

Восемнадцатитысячная армия Шереметева выступила из Пскова 12 июля. Поданным разведки, фельдмаршал знал, что Шлиппенбах едва наскреб семь тысяч.

Князь Львов возглавил авангард и уже 18 июля у мызы Гуммельсгоф столкнулся с противником. Завязался бой. Шведы начали теснить авангард и даже отбили пять пушек у русских. Львов немедленно отправил к Шереметеву адъютанта, прося поддержки. Фельдмаршал пустил вперед пехоту, и она переломила ход боя хорошим метким ружейным огнем, а затем и штыковой атакой. Шведская конница повернула назад и, скача через собственную пехоту, расстроила ее ряды, многих потоптав. Брошенная конницей пехота кинулась врассыпную, но была почти полностью уничтожена ружейной стрельбой и штыками.

Генерал Шлиппенбах бежал в Пярну, куда с великим трудом собрал от своего корпуса около трех тысяч солдат, деморализованных случившимся. Остальные остались на поле боя.

Лифляндия полностью подпала под власть Шереметева, и он отправлял отряды в разные концы разорять и сжигать все, превращая край в пустыню. Особенно старались нерегулярные части — казаки, башкиры и калмыки.

Выполняя приказ государя — оголаживать край, Борис Петрович здесь настолько перестарался, что очень скоро сам почувствовал недостаток продовольствия и кормов не только среди тысяч пленных, но и в самой армии. Хозяйство Ливонии было подорвано, и она уже не могла кормить даже победителей.

Все тюрьмы, амбары, сараи были забиты тысячными толпами пленных жителей, а их же надо было как-то кормить.

Узнав о разгроме Шлиппенбаха, царь писал фельдмаршалу: «Зело благодарны мы вашими трудами».

Оставалось взять еще две крепости. Одну из них — у мызы Менза и вторую — на озере Пойн, так называемый город Мариенбург.

Комендант первой, подполковник, на предложение авангарда сдать крепость ответил отказом. Но, увидев, как к крепости приблизились основные силы и стали разворачивать пушки, приказал бить в барабан и сам, высунувшись в бойницу, замахал белой шляпой.

— Не стрелять! — приказал Шереметев и милостиво отпустил гарнизон, предварительно обезоружив. Коменданта же похвалил: — Молодец подполковник, что не дал пролиться напрасной крови.

— Я счел сопротивление бессмысленным, — отвечал подполковник, краснея.

— Правильно счел. Зато всем вам живота дарую. Но запомните, вдругорядь попадешься с оружием — повешу.

В середине августа победоносная армия фельдмаршала подошла к озеру Пойн, там, более чем в ста саженях от берега, высились каменные стены Мариенбургской крепости. Мост был разрушен, крепость казалась неприступной.

— М-да… — произнес адъютант Савелов, — сюда надо зимой приходить, когда озеро замерзнет.

— Ничего. Попробуем летом одолеть, — отвечал Шереметев и приказал ставить по берегу пушки. — Ну-ка, ребята, сыграйте им хорошую музыку.

Пушки начали палить, окутываясь дымом. Крепость отстреливалась, но более для порядка, чем для вреда. Вечером, когда пальба стихла, у фельдмаршала в шатре собрались полковники, решали, как быть. Некоторые предлагали продолжать обстрел, мол, рано или поздно крепость выбросит белый флаг, другие склонялись к тому, что надо оставить до зимы, когда замерзнет озеро. Спорили, спорили, так ни до чего не договорились, разошлись в темноте.

Авдей стал стелить фельдмаршалу постель и, когда тот улегся, сказал:

— Борис Петрович, а что, если сколотить плоты и на них подойти к крепости?

— А дальше?

— А дальше лестницы — и на штурм.

Шереметев помолчал и, когда Донцов погасил свечи и тоже улегся, сказал:

— А ты знаешь, Авдей, надо попробовать.

— Конечно, Борис Петрович! — обрадовался Донцов. — Надо токо с берега прикрыть плоты ружейным боем, не давать никому со стены высовываться.

Утром Шереметев созвал полковников.

— Вы тут вечер прогомонили, ни до чего не домолвились. А мы вот с Авдеем ночь не спали и придумали. Немедленно отряжайте рубщиков валить лес. Будем строить плоты.