Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

Борис Петрович послал адъютанта к полку Жданова:

— Пусть обходит мызу справа. Авдей, скачи к князю Мещерскому, пусть слева окружает.

Шлиппенбах, видя, что артиллерия его захлебывается, неся потери, приказал вступить в бой коннице, пустив ее вперерез Мещерскому. Шереметев отправил во фланг им своих драгун. Началась рубка, где долго невозможно было определить, чей перевес — то швед гонится за драгуном, то драгун наседает на шведского конника. Крики, ржанье коней, звон и скрежет сабель…

Но вот справа от мызы затрещала ружейная пальба прямо у крайних хат. Это Жданов цеплялся за окраину.

Почувствовав, что его окружают, Шлиппенбах приказал отходить. Но отход конницы был воспринят русскими как отступление неприятеля. И тут Шереметев, обернувшись, приказал адъютанту:

— Скачи к Мише, пусть в палаши их.

Драгуны Михаила Борисовича ворвались на мызу на плечах бегущих шведов. Мгновенно умолкла артиллерия и пошла в бой пехота. Уже в сумерках мыза была захвачена, но солдаты до самого утра извлекали из всяких щелей — амбаров, сеновалов, погребов — спрятавшихся шведов. К рассвету 30 декабря набралось пленных сто пятьдесят человек, несколько знамен, все шестнадцать пушек. Но чему особенно радовался Шереметев, так это фуражу и провианту, заготовленному впрок шведами.

— Ай спасибо, ай спасибачка Шлиппенбаху, позаботился о нас, — шутил Борис Петрович. — Не послать ли ему благодарственное письмо в Дерпт?

На обратном пути в Псков на одной из дневок Шереметев сел за донесение государю: «С Божьей помощью, государь, мы шведов изрядно побили под Эрестфером, получив над Шлиппенбахом викторию, и, думаю, от этого поражения они долго не образумятся, не оправятся. Сам генерал Шлиппенбах бежал в Дерптскую крепость с остатками корпуса, оставив нам добрые трофеи — пушки и много провианта и фуража. Три тыщи полегло шведов, наших в три раза менее. Подробности тебе поведает Мишка, с которым шлю твоей милости сие письмо. А я, твой раб Бориска Шереметев, поздравляю тебя, милостивца нашего, с первой победой».

Одновременно к Карлу XII скакал из Дерпта от генерала Шлиппенбаха гонец с донесением, где мельком говорилось о некоторой неудаче при Эрестфере, но зато обстоятельно о бегстве врага в «свое логово Псков».

— Я спокоен за Шлиппенбаха, — сказал король. — С русскими даже неинтересно сражаться, при первом выстреле они разбегаются как зайцы.

— Наконец-то мы можем бить шведов! — вскричал царь, прочтя донесение Шереметева.

Потом долго расспрашивал участника боя Михаила Борисовича о подробностях, тут же произвел его в полковники. Приказал оповестить всю Москву о «славной виктории», палить из пушек, пускать фейерверки и за счет казны угощать народ пивом и вином, на Красной площади построить хоромы, в которых лицедеям и скоморохам представлять народу всякие художества и сцены.

А уже на следующий день в Псков поскакал Меншиков с указом государя о производстве Шереметева в фельдмаршалы и награждении героя орденом Андрея Первозванного «за великие заслуги его перед отечеством».

Прикрепив к кафтану фельдмаршала орден, Меншиков, надевая на него кавалерскую голубую ленту, заметил:

— Гордись, Борис Петрович, ты у нас третий кавалер.

— А кто первые?

— Первый — Головин, второй — гетман Мазепа Иван Степанович.

— Ну, свату, ясно, заслужил. А гетману за что?

— Ну как? Он Украину держит в узде, как на угольях сидит. Государь сказал, мол, порадовать надо.

Порадованы были и все офицеры, получившие повышение и денежные награды, солдатам досталось по одному рублю из только что отчеканенной монеты. Адъютант Савелов получил чин полковника, как-никак теперь при генерал-фельдмаршале должен обретаться.

В честь фельдмаршала и кавалера меншиковский эскорт палил из ружей вверх, а после этого было устроено застолье, на которое сошлись почти все полковники. Пили за здоровье государя, фельдмаршала, за его кавалерию. Напившись, пели, плясали. Меншиков, подпив, рассказывал о конфузии шведов на море:

— Карл послал шесть фрегатов {141} 141 Фрегат — трехмачтовый парусный корабль с мощным артиллерийским вооружением (до 60 пушек на двух палубах). с повелением сжечь Архангельск и верфи тамошние {142} 142 …сжечь Архангельск и верфи тамошние . — В 1693 г., когда заложены Архангельские верфи, город был единственным морским портом России, его акватория замерзала и большую часть года не могла использоваться. С 1693 по 1715 г. здесь построено 14 кораблей, из них 13 — линейных. . Боясь напороться на камни, шведский адмирал поймал двух рыбаков местных и заставил провести их к Новодвинской крепости. Однако те посадили флагмана на камни, а наши с берега открыли по шведам огонь. Те бежали на лодках к другим кораблям. Нашим достались фрегат и яхта {143} 143 Яхта — небольшое военное судно. . Так что и на море помаленьку начинаем.