Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

Девушка слезла с телеги, покорно пошла за Донцовым. Пастор шел рядом, что-то быстро говоря ей по-шведски. Перед Донцовым оправдывался:

— Она плохо понимает по-русски.

— Выучится. Русский — не турский, мигом натореет. Верно, Марта?

— Вьерна, — наконец улыбнувшись, старательно повторила девушка.

— Во, видал, а ты говоришь — не понимает.

Так в обслуге фельдмаршала Шереметева появилась молодая прачка Марта.

Шереметев прямо от Мариенбурга писал царю письмо: «Чиню тебе известие, что Всесильный Бог и Святая Богоматерь желание твое исполнили: больше того, неприятельской земли разорять нечего, все разорили и запустошили без остатку, и от Риги возвратились загонные люди {148} 148 …загонные люди… — посланные за добычей. в 25 верстах и до самой польской границы, и только осталось целого места Пернов и Колывань. Пошлю в разные стороны калмыков и казаков для конфузии неприятеля. Прибыло мне печали: где мне деть взятый полон? Тюрьмы полны, пленные сердятся, чтобы какие хитрости не учинили: пороху в погребах бы не зажгли? Так же от тесноты не почали бы мереть? И денег на корм много исходит, а провожатых до Москвы одного полку мало. Вели мне об них указ учинить… Августа 31 числа пойду к Пскову, быть тут стало невозможно, вконец изнужились крайне, обесхлебели, обезлошадели и отяготились полоном и скотом, и пушки везти стало не на чем: новых подвод взять стало неоткуда, а в Пскове нет».

А семнадцатилетняя прачка Марта, целыми днями трудясь неустанно то у корыта, то у огня, то с иглой и починкой, ночью плакала тихонько и, если это замечал пастор, жалилась ему:

— Где же он? Где мой суженый?

— Успокойся, милая. Вишь, что творится. Найдется твой капрал, куда ему деться?

— Не, мог майор кого другого послать. Почему именно Вольфганга, и прямо от венца?

— Ну, для такого дела нужен был самый надежный, самый смелый. Даст Бог, найдется твой супруг. Не плачь, дитя… — утешал пастор.

Сам Глюк мало верил в чудо, но искренне жалел Марту и переживал за нее. Надо ж было такому случиться, только обвенчались молодые, только вышли из костела. И тут же, прямо от крыльца вызвали капрала к коменданту, и тот, вручив ему пакет, отправил к генералу Шлиппенбаху, прося помощи.

— От вас, капрал, зависит спасение города.

Кто мог знать, что сам Шлиппенбах нуждался в спасении? Зализывал собственные раны в Пярну. До Мариенбурга ли ему было! И капрал Вольфганг — муж Марты — исчез в этом водовороте, словно камень, упавший в морскую пучину.

Только в Пскове были посчитаны мариенбургские трофеи: более тысячи пленных, в том числе 68 офицеров, 51 пушка, 26 знамен.

Прачка Марта в счет не вошла. А зря. Через год с небольшим станет ясно, что это был главный трофей фельдмаршала Бориса Шереметева.

Меншиков появился в Пскове неожиданно. Оставив во дворе свою многочисленную свиту, гремя крепкими каблуками на лестнице и досках соснового пола, ворвался в кабинет фельдмаршала.

— Борис Петрович, дорогой, поздравляю тебя с очередной викторией. Петр Алексеевич в восторге от твоих побед.

— Спасибо, Александр Данилович, — поднялся Шереметев навстречу нежданному гостю. — Каким ветром?

Они обнялись.

— Попутным, Борис Петрович, попутным, — молвил Меншиков, опустился на лавку, отталкивая саблю, словно мешавшую удобно сидеть. Выразительно мотнул головой фельдмаршалу, и тот понял: надо выпроводить из кабинета лишних.

— Князь, — обратился Шереметев к Мещерскому, — договорим опосля.

— Хорошо, — пожал тот плечами, поднимаясь с лавки. И, щелкнув каблуками, вышел.

— Петро, не вели никому быть ко мне.

— Слушаюсь! — отвечал адъютант и тоже свел каблуки, повернулся и вышел.

Когда они остались одни, Меншиков заговорил:

— Раньше времени государь не велел об этом говорить. — И, вынув из-за обшлага бумагу, бросил на стол фельдмаршалу. — Это от него.

— Догадываюсь, — усмехнулся Шереметев.

— О чем?

— О том, что грядет. Нотебург. Верно?

— Верно, — засмеялся Меншиков. — Как догадался?

— Да государь еще в январе писал мне об этом. Сейчас Лифляндия повержена. Отсюда вывод: на очереди Ингрия.

— Ох, хитер ты, Борис Петрович, — улыбаясь, погрозил Меншиков пальцем. — Хитер.

— Ничего хитрого, Александр Данилович, я, чай, главнокомандующий, фельдмаршал все ж.

— Ладно. Читай.

Борис Петрович развернул записку царя, в которой была короткая просьба прибыть на совет в Старую Ладогу.