Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

— Город наш, ваше превосходительство, носит имя одного из великих магистров ордена Ла-Валлетты, при котором Мальтийский орден достиг наивысшего расцвета и славы, — рассказывал рыцарь, ведя гостя на стены крепости. — Именно при нем в средине прошлого века османы привели к крепости сорокатысячную армию. В крепости было всего семьсот рыцарей и около семи тысяч солдат. Ла-Валлетта слал императору гонцов с мольбой о помощи, но так ее и не получили. Рыцари сами отбивались от турок вот из этих самых пушек.

Кавалер похлопал по корпусу длинной пушки, ствол которой выглядывал в бойницу.

— Да, — сказал Шереметев, опытным глазом оценив орудие, — пушка, что и говорить, мощная, крепостная. Такую, пожалуй, на колеса не поставишь. И раскаты у вас великолепные.

Они прошли по всему периметру крепостной стены, и Шереметев под конец сказал:

— Такую крепость, думаю я, взять не просто. А уж пробить брешь в стене, наверно, и невозможно. Какое время рыцари противостояли туркам?

— Четыре месяца, ваше превосходительство. Османы потеряли под этими стенами половину армии.

— А рыцари?

— Погибло двести сорок рыцарей.

— Ну что ж, неплохой размен. За двадцать тысяч турок двести сорок ваших. Неплохой.

— Но мы потеряли еще и около пяти тысяч солдат.

— И все равно ваши потери несравнимы с турецкими. Видно, ваш великий магистр Ла-Валлетта был действительно великим воином.

— Да, да. Это признано и нашими врагами.

Спустились они и в нижние помещения крепости, и даже посетили пороховые погреба и родник, питавший осажденных чистой водой.

А в костеле увидел Борис Петрович в алтаре руку Иоанна Предтечи и части тела других святых, кресты, золотые дароносицы и сосуды «предивной работы».

После обеда великий магистр устроил официальный прием посольству, на котором Шереметев и вручил ему письмо царя. И на вопрос магистра о впечатлениях о крепости отозвался в самых лестных выражениях:

— Сколь живу, воюю, и еще не видел такой чудесно обустроенной крепости. Сразу видно, строили ее добрые, искусные инженеры.

— Силами и заботами нашего рыцарства возведена она, ваше превосходительство.

Вечером Курбатов сказал Шереметеву:

— Борис Петрович, рыцари хотят вас произвести в кавалеры и наградить Мальтийским крестом.

— Ты откуда знаешь?

— Да уж знаю.

Новость для боярина, конечно, была неожиданной и приятной. Но перед дворецким он не выказал своих чувств, сказал равнодушно:

— Ну что ж, пусть награждают.

— Но за это надо платить, Борис Петрович.

— Как «платить»? — не скрыл удивления Шереметев.

— Деньгами, как еще. У них такой порядок, крест-то помимо эмали состоит из золота. Вещь дорогая.

— Вот новое дело. И сколько же?

— Они говорят, сколько, мол, возможно. Но я думаю, сотни две ефимков отвалить придется. Иначе честь уроним.

— Ого! Мы за столько в Неаполе фелюгу с шебекой нанимали.

— Так что? Может, откажемся?

— Нет, нет! Ты что? Кто ж от награды отказывается. Плати. А кому платить-то? Магистру?

— В финансовую камеру. А магистр награждать будет.

— Ну что ж, плати… — вздохнул Шереметев. — Достанет ли нам на обратную дорогу потом?

— Должно хватить. На материк-то они нас бесплатно доставят. Ну а если не хватит, — усмехнулся Курбатов, — ваш крест продадим.

— Дурак ты, Алешка, — сказал Шереметев, но шутку оценил, улыбнулся добродушно.

Сам великий магистр Раймунде, возложив на плечо Шереметева шпагу, посвятил его в рыцари Мальтийского ордена за его «славные победы над врагами Креста — османами» и попросил повторить за ним слова клятвы посвящаемого:

— Я, Борис Шереметев, вступая в орден иоаннитов, клянусь посвятить жизнь свою священной борьбе с врагами Креста нашего, не щадя ни состояния, ни живота своего.

Магистр лично прикрепил на лацкан кафтана посвященного восьмиконечный Мальтийский крест и трижды облобызал нового рыцаря.

На крепостной стене грохнула пушка в честь такого события.

На следующий день после награждения Бориса Петровича пригласили к магистру и тот вручил ему ответное письмо царю, сказав при этом:

— Нам искренне жаль расставаться с братом нашим Борисом, но мы желаем тебе счастливого пути, ибо ты исполняешь волю великого государя России и должен донести до него наше послание.

«Эк они хитро выдворяют-то «брата» своего, канальи!» — подумал новоиспеченный кавалер, но вслух молвил:

— Великий государь ласкал себя мыслью быть гостем у вас, магистр.