Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

— Здравствуй, здравствуй, братец. Кажись, Никита Данилович? Правильно?

— Так точно, ваше сиятельство, — отвечал с готовностью генерал, видимо польщенный, что фельдмаршал вспомнил его имя.

— Ну и с чем вы, Никита Данилович, чаю, не по-пустому?

— Точно так, Борис Петрович, по весьма важному делу.

— Ну, раз по делу, пройдемте в кабинет.

Лишь в кабинете Шереметев наконец заметил в руках генерала черную папочку, и то потому, что он положил ее на край стола.

Глебов взялся рукой за спинку стула:

— Вы позволите, ваше сиятельство?

— Да, да, да, — отвечал граф, опускаясь в кресло за широким столом.

Генерал придвинул стул к краю стола, сел, развернул папку. Откашлялся.

— Ваше сиятельство, как ни прискорбно, но я должен вам сообщить, что мне поручено государем расследовать донос на вас, поступивший в канцелярию его величества.

— Донос? — удивился фельдмаршал.

— Да, да, ваше сиятельство. Государь велел расследовать и достойно наказать виновных, не взирая на лица и звания.

— И кто же этот доносчик, если не секрет?

— Какой там секрет? Вам, надеюсь, известен полковник Рожнов?

— Еще бы. Он много лет служил у меня. Потом проштрафился, был отдан под суд, лишен звания.

— Государь велел приостановить исполнение приговора в отношении Рожнова.

— Ого! Уж, почитай, два года минуло. Я уж чаял, он давно где-то в деревне хозяйничает, у него, кажется, около сотни дворов. А он, вишь ты, до государя добрался.

— Сами знаете, сколь долог у нас путь бумаг. Государь заинтересовался злоупотреблениями в армии, вот и раскопали донос Рожнова.

— И что же он там на меня возвел злоупотребительного?

— Он пишет, что вы отобрали у него цуг вороных немецких лошадей и аргамака.

— Гм… — хмыкнул Шереметев. — Вот сукин сын! А как вы думаете, Никита Данилович, кто после боя имеет право первым выбрать из трофейного табуна себе коней: фельдмаршал или полковник?

— Видимо, фельдмаршал, — согласился Глебов.

— Ну так вот. Вы и ответили, генерал, на свой вопрос.

— Но он еще пишет, что вы сильно ругались на него из-за каких-то немецких кобыл и силой отобрали их и дорогую сбрую, а потом еще и мстили за это.

— Эх, Никита Данилович, без ругани у нас и пушка не сдвинется. Мало ли кого я ругал, от меня и генералам доставалось. Хотя вру, солдат не ругал почти никогда. А что касается мщения, так это выдумки Григория Селиверстовича, пусть Бог ему судьей будет.

— Но немецкие кобылы были?

— Были.

— И вы их отбирали у него?

— Ну а как вы думаете, Никита Данилович? Если ты взял себе животин, так изволь кормить их, заботиться. А он нахапал, и все. Пусть святым духом питаются. Если б я не отобрал, они б у него передохли все. Вы думаете, он случайно на марше вместо обусловленных приказом двухсот лошадей отобрал у обывателей в три с половиной раза больше? С больной головы на здоровую свалить хочет, мерзавец.

— А как тогда быть со взятками?

— Какими взятками? О чем вы, сударь? — нахмурился Шереметев.

— Вот он пишет, что дал вашему генерал-адъютанту Савелову взятку сорок золотых и немецкого мерина.

— Впервые слышу, — удивился граф. — Я спрошу его.

— Вы думаете, он вам признается? Ему придется ехать в Петербург и там оправдываться перед следователем в присутствии Рожнова.

— Это для меня новость, — признался фельдмаршал. — За что он взятку-то брал? Поди, пишет доноситель-то?

— Пишет, за то, чтоб судили порядочно, без зла.

— Гм…

— Мало того, якобы ваш адъютант требовал еще двести рублей. Но Рожнов не дал и за это вроде пострадал.

— Но судил-то не Савелов. Тут что-то не то, Никита Данилович. Как он мог обещать облегчение по суду?

— Не знаю, ваше сиятельство, но разобраться надо. Где он сейчас? Савелов?

— Кажется, в своей деревне. А что?

— Надо вызвать его и отправить в Петербург. Вы сможете?

— Вызову.

— Я остановился у обер-коменданта Измайлова {274} 274 Обер-комендант Измайлов — Иван Измайлов, обер-комендант Москвы; в 1727 г. архангелогородский губернатор, послал находящемуся в ссылке на Соловках Петру Толстому лимоны и вино, об этом подарке донес солдат. Измайлова вызвали в столицу и долгое время содержали в тюрьме для дознания. , ваше сиятельство. Явится Савелов, пришлите его туда.

— А почему у коменданта, Никита Данилович? Там, поди, тесно, становитесь у меня.

— Спасибо, ваше сиятельство. Но я не имею права останавливаться у подследственного.

— У какого подследственного?

— У вас, ваше превосходительство, — встал со стула и захлопнул папку Глебов.