Джеймс Пайк - В индейских прериях и тылах мятежников [Воспоминания техасского рейнджера и разведчика]

Добравшись до нашего лагеря, я сразу же подошел к полковнику Фэйрчайлду — он очень тепло встретил меня, а потом — после того, как я хорошо отдохнул — отправил меня в Колумбию. Я прибыл туда ночью, а утром явился с рапортом к генералу Шерману — тот как раз собирался покинуть город. Генерал получил большое удовольствие от моего рассказа о побеге, он выразил надежду, что и с Греем тоже все будет в порядке. Затем он послал меня к генералу Килпатрику — за лошадью и экипировкой, каковые я вскоре и получил, и в том числе — винтовку Спенсера — ее дал мне полковник Старр из 2-го Кентуккийского кавалерийского.

Это произошло незадолго до того, как я снова получил возможность снова «понюхать пороху». Командир разведчиков Килпатрика капитан Нортроп со своими людьми отправился в Уэйдсборо, Северная Каролина, и хотя нас было всего человек тридцать, мы без колебаний ринулись в бой и обратили в бегство почти двести мятежников. Недолгая, но славная состоялась битва, хотя в ней погиб наш лейтенант — единственная потеря с нашей стороны. Мы захватили большое количество пленников, лошадей и негров — все они потом были отправлены в лагерь.

День или два спустя Уэйд Хэмптон собрался с духом и решил сразиться с генералом Килпатриком. Ранним утром «джонни» атаковали все, стоявшие на каждой ведущей к нашему лагерю дороге, но после встречи с нашей кавалерией, позорно отошли назад.

Генерал Шерман вошел в Черо и я, согласно имеющемуся у меня приказу доставлять сообщения в определенные, находящиеся на вражеской территории пункты, немедленно отправился к нему. Вместе с армией я дошел до Лорел-Хилл, Северная Каролина, и именно оттуда генерал приказал мне отбыть в ночь на 8-е марта, чтобы доставить несколько депеш державшему под своим контролем Уилмингтон генералу Терри. В ту ночь лил проливной дождь, ничего не было видно в таком мраке и, как и следовало ожидать, я заблудился возле первого встретившегося мне болота, а потом до самого утра, в поисках дороги бродил — до тех пор, пока, наконец, не наткнулся на палатку генерала Г. А. Смита — по ту сторону болота.

Будучи чрезвычайно уставшим и сонным, я взял несколько досок, уложил их перед лагерным костром и заснул. Земля была сухой, но после того, как генерал разбудил меня, выяснилось, что воды натекло дюйма на четыре — она полностью залила мои доски. Затем генерал хорошо накормил меня и выписал пропуск, поскольку прошлой ночью меня задержали не знавшие почерка «буммеры». Некоторые из них, как мне показалось, даже сомневались в том, что он умеет писать, подкрепляя свои слова тем аргументом, что они никогда не видели никакой написанной им бумаги. Я пытался уговорить их, но без толку, и я был вынужден вернуться к пикету — в частности для того, чтобы подтвердить свою личность.

Генерал Смит дал мне лошадь — я отправился к реке и очень неплохо провел время. В 12-ти милях от Рок-Фиш-Крик, я украл двух негров и лодку, а потом бросил лошадь. Уже в темноте я оказался на берегу Кейп-Фер-Ривер и быстро поплыл вниз по течению. До самого Уилмингтона она не очень широка, но в то время уровень ее был высок, течение очень быстрое, и от того места, где в нее впадает Рок-Фиш до Элизабеттауна она была самой идеальной из всех виденных мной естественных рек, в самом деле, почти такая же прямая, как канал.

Мои негры гребли очень усердно — они знали, что я освобожу их в Уилмингтоне, и если помнить о том, что стояла глухая ночь, дела у нас шли просто прекрасно.

Мы несколько раз, натыкаясь на топляк, рисковали быть разорванными на мелкие кусочки, а один раз угодили в бурлящий поток, в центре которого был водоворот — страшное место — нас чуть было не втянуло в него. Но мы гребли изо всех сил, и, несмотря на то, что наша лодка была полна воды, а сами мы устали как черти, мы, в конце концов, добились успеха. Хоть это и был самый большой из тех водоворотов, которые я когда-либо видел, я не думаю, что он всегда тут был — этот водоворот — детище быстрого течения, высокой воды и крутого поворота реки в этом месте.

С рассветом мы вышли на берег, спрятались и, полагая, что мы уже прошли Элизабет — единственный город в этих местах, который мы считали небезопасным, но потом когда стало совсем светло, выяснилось, что он чуть ниже по течению и на противоположном берегу. Если бы оставались там еще дольше, нас наверняка бы скоро обнаружили, поэтому я снова загнал свою черную команду на борт и, проплыв еще немного, мы наткнулись на устье какой-то небольшой речки и продолжили свой путь уже по ней. Вскоре она закончилась большим лесным болотом. Мы спрятали свою лодку, а устроились, как нам показалось, в очень удобном и безопасном месте. Как же мы изумились тому, что очутились в двух шагах от лагеря мятежников, но, делать нечего, пришлось нам как-то выкручиваться. Город, также, находившийся совсем недалеко, кишмя кишел солдатами мятежников и беженцами, и они, словно нарочно стараясь еще больше затруднить наше положение, постоянно только тем и занимались, что покидали свои ряды и пытались прятаться именно возле того самого болота, у которого мы схоронили нашу лодку. Кроме того, на нашем берегу еще были кавалеристы и пехотинцы — всего около восьмисот или девятисот человек — и две пушки, но вечером их там уже не было.