Лев Демин - Хабаров. Амурский землепроходец

Два дня прошли в томительном ожидании. Наконец подьячие сообщили Хабарову и Бурцеву, что оба дьяка на месте. У дьяков был общий просторный кабинет, за которым размещались апартаменты главного лица в приказе — Стрешнева.

От подьячего посетители узнали, что дьяки готовы их принять. Беседовать с ними в основном будет Порошин как старший дьяк. Примет участие в беседе и Ермолаев, его напарник.

Оба дьяка вежливо поздоровались с гостями из Сибири. Порошин задал несколько общих вопросов — как доехали, как понравилась столица, впервые ли оба в Москве, хорошо ли ловится пушной зверь в их воеводстве, — а потом важно произнёс:

— Не пытайтесь нас торопить. Дело серьёзное и не терпит спешки. Нам помогут опытные знатоки мягкой рухляди. Проверяя её, знатоки выявят лучшие, превосходнейшие образцы. А для этого нужна самая тщательная проверка. Ведь лучшие шкурки будут предназначены для царской семьи, пойдут в качестве подарков иностранным государям, будут раскуплены купцами Англии, Франции, Австрии и других стран. Ещё раз напоминаю вам — наберитесь терпения. Вопросы к нам имеются?

Нет, вопросов к дьякам не было. У Хабарова имелся, конечно, свой наболевший вопрос — когда же примет его Стрешнев, но напрашиваться на визит к Родиону Матвеевичу и обращаться к нему со своими делами было пока преждевременно. Сначала надо покончить с передачей почты и мягкой рухляди.

Дьяки распорядились, чтобы весь привезённый груз был доставлен с постоялого двора в амбары, находившиеся позади здания Сибирского приказа. Эта работа заняла несколько дней. Когда же с перемещением грузов было покончено, дьяки принялись знакомиться с почтой, доставленной из Тобольска и Илимска. Почтой из Тобольска занимался Порошин как главный дьяк. Разборку почты из Илимска он уступил Ермолаеву.

Почта была внушительной. Она заполняла несколько увесистых мешков. Здесь были отписки воевод, челобитные жалобщиков и ходатаев, хлебные и соляные списки, денежные отчёты, таможенные и ясачные книги. Некоторые из бумаг вызывали вопросы у одного и другого дьяка. Ермолаев принялся расспрашивать Хабарова:

— Почему так много челобитных?

— Люди просятся на Амур, — объяснял Хабаров.

— С какой стати?

— Привлекают богатства края, возможность заниматься земледелием.

— Только ли этим вызваны челобитные?

— Не только. Некоторые просят разрешения выписать семью с Северной Двины или Вычегды.

— Понятно. Естественные просьбы. Твоя челобитная с просьбой дать тебе службу на Амуре прошла через наши руки, — сообщил Ермолаев.

— И каков результат её рассмотрения? — весь обратился в слух Хабаров.

— Этого я тебе не могу сказать. Не знаю. Начальство что-нибудь на этот счёт решит, — безучастно заметил дьяк.

И вот с рассмотрением почты было покончено. Наиболее важные документы были переданы главе приказа, по менее важным сделан краткий обзор.

Пришло время заняться наиболее трудоёмкой работой — тщательным досмотром пушнины, привезённой из Тобольска и Илимска. Первым делом надлежало выявить наиболее высококачественные соболиные шкурки, которые передавались в руки царской семьи и других высокопоставленных лиц. Для этого, как и говорили дьяки, Стрешнев пригласил пятерых членов купеческой верхушки в качестве государевой комиссии по приёму пушнины. Среди её членов был и поставщик царского двора Капитон Карпов, один из самых богатых российских купцов, который считался большим знатоком мягкой рухляди.

Хабаров и Бурцев были заранее оповещены дьяками о том, что глава приказа собирает у себя именитых купцов, которым поручалось обследовать и реализовать привезённую из Сибири пушнину, и приглашает обоих сибиряков, доставивших груз в Москву. Они впервые оказались в кабинете Стрешнева и смогли увидеть его вблизи. Родион Матвеевич имел облик придворного щёголя. На нём был малиновый кафтан тонкого бархата, сафьяновые сапоги, на шее золотая цепь. Он завивал бороду, и от него исходил запах ароматных благовоний.

Когда купцы собрались у Стрешнева, Порошин вышел из кабинета и пригласил Хабарова и Бурцева. Когда те вошли, Стрешнев протянул руку для рукопожатия обоим сибирякам, а потом представил их купцам.

— Рекомендую купечеству гостей из Сибири. Они доставили нам в Первопрестольную мягкую рухлядь. Сделали такое доброе и полезное дело.

С Ерофеем Павловичем и его напарником купцы обменялись поклонами. Все расселись по лавкам, тянувшимися вдоль стен. Слово взял Стрешнев.