Робин Янг: Реквием

Гуго посмотрел на великого магистра, не понимая, и тот рассказал ему о францисканце.

— Мы знаем этого смутьяна и неоднократно пытались его отсюда изгнать.

— Пытались? — Жак де Моле насупился. — А почему монаха не взяли под стражу, если он вам не повиновался? Было время, когда оскорбление Темпла считалось преступлением. Неужели жизнь так изменилась, что этот человек может спокойно стоять посреди улицы и позорить нас перед всеми?

— Мы не хотели привлекать внимание к его проповедям, — произнес стоящий рядом с Гуго командор.

Великий магистр хмуро молчал, и Гуго добавил:

— Но если вы прикажете, мессир, мы с этим проповедником быстро разберемся.

— Дело не в нем. Монаха слушали много людей и, кажется, с одобрением. Неужели действительно здесь, на западе, нас считают виновными в потере Святой земли?

— Находятся некоторые, — ответил Гуго после непродолжительного молчания, — но их меньшинство. И винят не только нас, но и госпитальеров, и тевтонцев. — Он усмехнулся. — Даже францисканцев — за то, что молились недостаточно усердно. Вы бы видели, какая тут поднялась паника, когда пришла весть о падении Акры. Люди решили, что Бог от нас отвернулся. Некоторые даже перешли в ислам, сбежали в Гранаду, другие начали искать виновных. Но сейчас шум поутих. Появились другие причины для тревоги — отречение папы Целестина [1] В 1292 г. умер папа Николай IV, но из-за острых распрей между кардиналами нового папу удалось избрать лишь через два года, в 1294-м. Им оказался старый отшельник, известный как Петр с горы Мурроне, принявший на папском престоле имя Целестин V. Он не только не хотел, но и не мог разобраться во всех тонкостях церковной и политической жизни и потому сразу же целиком попал под влияние Карла II Неаполитанского, который под каким-то благовидным предлогом заманил нового папу в Неаполь и держал там в почетном заключении. Тяготясь своим положением, Целестин V уже 13 декабря 1294 г. отрекся от престола. Это был первый случай подобного рода в истории папства и церкви. Радостный Петр вернулся в свои горы, однако прожил там недолго. Его преемник, кардинал Бенедикт Гаэтани, избранный новым папой и принявший имя Бонифаций VIII, приказал заключить святого старца в замок Фумола, где тот вскоре и умер. — Здесь и далее примеч. пер . и, конечно, война.

Жак шумно выдохнул носом.

— Упоминание об этом есть в вашем последнем послании, которое я получил на Кипре, но с тех пор как мы покинули нашу базу, прошло много времени. Я желаю знать, что все-таки происходит.

— Я доложу вам, мессир. Но может быть, нам следует удалиться в подобающее место? Я приказал слугам приготовить ваши покои, а пока мы могли бы расположиться в моем соларе.

— С нами пойдут и мои командоры, — сказал Жак. — И мы будем избавлены от необходимости повторять несколько раз одно и то же. Остальные рыцари и сержанты пусть отправляются отдыхать.

— Мы с великой скорбью восприняли весть о кончине великого магистра Година, постигшей его вскоре после избрания, — произнес Гуго, направляясь к зданию старейшин. — Трагедия случилась так скоро после гибели Гийома де Боже в Акре. Нас воодушевило, мессир, что пост великого магистра заняли вы.

Жак пожал плечами:

— Должен признаться, инспектор Пейро, избрание явилось для меня сюрпризом. Мои недавние предшественники были искушены в политике, а я воин.

— Но вы служите ордену дольше, чем большинство братьев. Вас ведь посвятил в рыцари еще мой дядя Хамберт, магистр Темпла в Англии?

— Верно.

Гуго помялся и заговорил о другом:

— Надеюсь, ваше плавание из Италии прошло благополучно?

— Да. Из Генуи мы направились в Монпелье, хотя я очень желал посетить наш прицепторий в Колиуре.

— Вы поступили разумно, выбрав такой маршрут. После того как англичане захватили Байонн и Блей, стоявшие в Гиени королевские гвардейцы Шарля де Валуа начали сильно свирепствовать. До нас доходят вести о притеснениях жителей Гасконии. Король Филипп повелел захватывать владения баронов, бывших вассалов английского короля. А таковыми на землях в южном течении Гаронны являются все рыцари. Когда король Эдуард владел этим герцогством, почти каждый землевладелец оказывал ему почтение. Они вошли в здание старейшин.

— Насколько мне известно, все началось с потопления нескольких торговых кораблей. Неужели нельзя было договориться?

— К сожалению, мессир, все гораздо сложнее, — отозвался Гуго, когда они двинулись по освещенному факелами коридору. — Больше тридцати лет прошло с тех пор, как король Людовик подписал с Генрихом Третьим Английским парижский договор, закрепляя Гиень за ним и его наследниками. А ведь Гаскония — это один из самых богатых регионов Франции, и нашему королю не нравится, что другой король владеет частью его страны, особенно такой богатой. И его можно понять. Формально Эдуард считается вассалом французского короля, но это сильный и надменный вассал. Парижский договор давно уже стоит костью в горле у короля Филиппа, и он использует любой повод, стремясь изгнать англичан из Франции. — Гуго распахнул двойные двери и вошел в обширные покои, практически пустые — лишь заваленный свитками и картами стол у окна, рядом стул с высокой спинкой и огромный шкаф вдоль одной стены, а над камином — флаг Темпла.