Робин Янг - Реквием

— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? — спросил Саймон, глядя в сторону.

— Конечно.

— А Дэвид? Изенда?

— Они отправятся на север к нашей старшей сестре Иде. Дай Бог, чтобы она по-прежнему жила там.

— Дэвид этому не обрадуется.

— Я поговорю с ним сегодня, но вначале сделаю кое-что, очень важное. — Уилл протянул фальчион Саймону. — Пусть он пока останется у тебя.

Уилл направился к тому месту, откуда вчера доносились слова молитвы «Отче наш». Сейчас там, кажется, только что отслужили утреннюю мессу.

Он нашел Джона Блэра у ручья на краю поляны. Священник мыл руки.

Услышав шаги, он обернулся.

— Добрый день, отец, — произнес Уилл.

— И тебе доброго дня. — Джон Блэр направился к чурбаку, где рядом с дымящимся кадилом лежала Библия в кожаном переплете.

— Могу я исповедаться, отец?

Джон помолчал, удивленно вскинув брови.

— Конечно.

Уилл опустился перед ним на колени и заговорил. Вначале сбивчиво, затем отчетливее и громче. Он рассказал исповеднику о своей любви к Элвин, о том, как нарушил рыцарскую клятву и тайно с ней обвенчался, о рождении дочери. Рассказал о том, как Элвин предала его с Гарином, как ему не удалось вытащить ее из горящего дома, о падении Акры. Рассказал он и об убийстве Гарина, своего бывшего друга, и об убийстве тамплиера у Фолкерка. Он вспомнил все свои грехи, старые и новые, застоялые и свежие. А затем Джон положил на склоненную голову Уилла руки и все их ему отпустил.

Пристань, Париж 17 августа 1299 года от Р.Х.

День стоял ясный и ветреный. Над башнями Нотр-Дама кружили птицы, деревья на берегах Сены уже слегка тронул осенний багрянец. Через несколько месяцев наступит конец года и начнется новое столетие.

Уилл повернулся к Саймону.

— Здесь мы расстанемся. Ненадолго. — Он улыбнулся.

Саймон оглянулся в сторону Темпла.

— Странно возвращаться после всего.

— Сразу найди Робера. Расскажи ему что хочешь. Он имеет право знать. Остальным скажешь, будто ездил с поручением в Балантродох и задержался из-за войны.

Саймон кивнул:

— Это почти правда.

— Не имеет значения. Все равно проверить невозможно. После гибели Брайана ле Джея британский Темпл в смятении. — Уилл хлопнул Саймона по плечу. — Не тревожься.

— А ты… увидишься с Робером?

Уилла окликнул Уоллес. Он оглянулся. Пятеро шотландцев уже выгрузили из лодки поклажу и ждали на причале.

— Со временем.

Распрощавшись с Саймоном, Уилл направился к Уоллесу, забросив на плечо свой мешок.

У Гран-Шателе их остановили стражники, затем они прошли по Большому мосту на остров Сите. Живописную группу все провожали глазами. Уоллес всегда привлекал внимание своим ростом и комплекцией, и здесь, разумеется, тоже. В дорогой тунике, добротном плаще и сапогах красавец гигант шагал, гордо вскинув голову, по мосту мимо ошеломленных цветочниц и оборвавших разговоры лавочников. Его длинные волосы, сзади убранные в хвостик, открывали покрытое шрамами прекрасное лицо. Уилл подумал, что, наверное, в первый раз не видит рядом с ним верного Грея, оставшегося командовать войском.

Они приблизились ко входу во дворец, между Серебряной башней и Башней Цезаря. Хмурые стражники с почтением приняли протянутый Уоллесом свиток с печатью короля. Уилл оглядывал узкие окна башен и потирал подбородок. Он утром кое-как побрился на корабле. Вряд ли в королевском дворце сейчас окажется кто-нибудь из Темпла, но все равно, когда гвардейцы проводили их в зал приемов, он глубже надвинул на глаза капюшон.

Приняв в прошлом году решение вернуться в Париж, Уилл горел нетерпением отправиться в путь. Однако Уоллес не торопился, желая все сделать должным образом. И прежде всего сложить с себя полномочия регента королевства. Пышность, изысканные одежды и прочее ему претили. Он предпочитал жить по своим собственным правилам. Некоторое время спустя обязанности регентов согласились возложить на себя Роберт Брюс и Джон Комин. Уоллес остался этим доволен.

Между тем Эдуард вел свое войско по Шотландии. Захватывал замки, не встречая сопротивления, вторгался в города. Серьезных столкновений почти не было, и к концу лета, когда среди воинов началось недовольство, ему пришлось вернуться в Англию. Одержанная при Фолкерке кровавая победа обошлась ему недешево. Шотландцы радовались сообщениям лазутчиков, что англичане по пути домой были вынуждены есть своих истощенных коней.

Но война не закончилась, а лишь прервалась на время.