Александр Барков - Сквозь дым летучий

– Душа словно отлетела от всего левого фланга, – прошептал кто-то из приближенных князя.

Полководца опустили на землю, щедро политую кровью солдатской. Теперь к этой священной солдатской крови примешалась еще и кровь прославленного генерала, героя Очакова и Шенграбена.

«Изможденный от потери крови, он еще весь впереди, весь носится пред своими дивизиями... Забыв про боль, он вслушивается в отдаленные перекаты грома... Стараясь разгадать судьбу сражения», – вспоминал о рачении князя Багратиона пославленный участник битвы Федор Глинка.

На зов адъютантов поспешил старший медик лейб-гвардии Литовского полка Я. И. Говоров. Он разрезал ножом голенище сапога и осмотрел кровоточащую рану чуть выше колена. Исследовав глубину ее, определил повреждение передней части правой берцовой кости и наложил князю на рану повязку.

Багратион посетовал Говорову:

– Не покидает боль. Я ощущаю то жар, то озноб...

– Потеря крови, боль и лихорадка, ваше сиятельство, сопутствуют ранению, – пояснил медик. – Чем тяжелее рана, тем боли усиливаются...

– Долго ли припадки будут мучить меня?

– С уменьшением воспаления раны горячка начнет стихать, равно как и боли...

– Как скоро вы намереваетесь поставить меня на ноги?

– К сожалению, ваше сиятельство, времени полного излечения я назвать не могу, тем более что настоящее состояние раны еще не совсем ясно.

– Когда же рана моя вам станет известна?

– Новая перевязка, которую я предприму завтра, возможно, прояснит мне состояние вашей раны.

– Мое пятое ранение. Четыре раза я не выходил из боя, – прошептал Багратион, теряя сознание. В конце осмотра Говоров распорядился:

– Положите князя на носилки – и немедля на перевязочный пункт!

Во время перевозки сознание возвращалось к Петру Ивановичу, и тогда он слабым голосом спрашивал у сопровождавших его офицеров:

– Как на флешах? Не посрамились ли солдаты мои?

– Держатся стойко!

Когда Багратиона уносили, ординарец полководца кирасир Олферьев, подбежал к носилкам.

– Ваше сиятельство! – воскликнул он. – Вас везут лечить. Во мне уже нет вам надобности...

Олферьев вскочил на коня и на рысях поскакал в самую гущу боя. С геройской лихостью поручик поразил нескольких драгун и замертво пал, сраженный предательским сабельным ударом в спину.

У опушки леса на ближнем перевязочном пункте главный медицинский инспектор 2-й Западной армии Гангарт еще раз тщательно осмотрел рану, почистил ее, вынул «малый осколок» кости и перевязал.

– Везти князя в лазарет! В Москву! – наказал Гангарт.

Придя в сознание после операции, Багратион попросил приподнять его. В последний раз он осмотрел поле боя, стоящих поблизости конногвардейцев и вновь поинтересовался:

– Как на позиции? Как солдаты?

– Стоят насмерть! – твердо прозвучало в ответ.

Заметив поблизости адъютанта Барклая-де-Толли Левенштерна, князь поманил его к себе и дрогнувшим голосом прошептал:

– Голубчик! Передайте генералу Барклаю: участь армии и ее спасение зависит теперь от него. До сих пор идет все хорошо, но пусть он следит за моей армией...

Не в силах превозмочь ужасную боль, полководец глухо застонал. И этот глухой стон как бы вернул его на грешную землю. Вскоре он вновь потерял сознание...

Восьмая атака на флеши. Свист пуль. Надрывный, несмолкающий гул.

Казалось, нет на свете такой силы, которая может устоять перед неудержимой лавиной французов. Еще каких-нибудь пять-десять минут боя – и русские падут костьми и будут разгромлены...

В эти отчаянные минуты сражения, когда Багратион и начальник его штаба Э. Ф. Сен-При пали с коней со смертельными ранами, генерал-майор Александр Тучков – Тучков 4-й – со знаменем в руках повел свои полки на, французов. Враг опрокинут и смят. Однако и сам Тучков не уцелел в жаркой, вихревой схватке: он пал на поле брани смертью героя.

Солдаты русские закручинились было, но тут вперед выдвинулся командир 3-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Коновницын с Измайловским полком.

– Братцы! – крикнул он, строя солдат в шахматное каре. – За нами Москва! Ни шагу назад!

Коновницын возглавил войска в роковой момент боя и отвел их за гребень Семеновского оврага, на вторую линию обороны, где сосредоточились сильные батареи.

Кавалерия неприятеля была встречена картечью и рассеяна. Воспользовавшись паникой в стане врага, измайловские гренадеры окружили всадников, окованных в латы, и повергли их наземь штыками.