Александр Барков - Сквозь дым летучий

... Наполеон не ложился спать всю ночь, его мучили приступы глухого удушливого кашля. Истомленный думами, он вышел из палатки на заре и направился к Шевардинскому редуту. Ценой больших потерь его армии удалось-таки занять этот крепко укрепленный «орешек». Теперь император как никогда прежде беспокоился: только бы русская армия, не приняв решительного боя, вновь не отступила бы потемну.

Любуясь восходящим из-за горизонта дневным светилом, лучи которого сверкали на меди пушек и стали штыков, утомленный и сумрачный покоритель Европы, внезапно воспрянув духом, величественным жестом указал на огненный шар и прошептал всего лишь три слова: «Вот солнце Аустерлица!» И пред ним воскрес счастливый и памятный для французов день, день победы над австро-русскими войсками в 1805 году. Впоследствии словам этим суждено было стать достоянием истории. Истории о грозной и знаменитой битве при Бородине.

По приказу Бонапарта затрубили сигнальные трубы, раздались громкие перекаты барабанного боя – прозвучал сигнал армии к началу решительного сражения.

Не успел еще растаять над Колочью белый туман, как пушечные выстрелы загремели один за другим. Ядра посыпались вначале в самом Бородине, в особенности у моста через извилистую, крутобережную Колочу. Распаляясь все более, канонада загрохотала по всей боевой линии.

Вдоль ручья Каменки солдаты растянулись стрелковой цепью вплоть до Утицкого бора. Издали казалось, что некоторые затаились, покуда другие ползают по земле.

Егеря подорвали мост и фланговым ружейным огнем потеснили дивизии пехоты генералов Дессе и Компана из корпуса маршала Даву. То была первая горячая схватка разгоравшейся час от часу битвы.

– По всему чувствуется – дело завязывается крутое, жаркое! – отметил Багратион. – Неспроста нынче дневное светило взошло на нашей стороне...

Для защиты укреплений он отрядил сводно-гренадерскую дивизию Воронцова и пехотную Неверовского, что составляло около восьми тысяч солдат при пятидесяти орудиях.

Наполеон подтянул к флешам семь пехотных и восемь кавалерийских дивизий при двухстах пушках – свыше сорока трех тысяч человек под командованием маршалов Даву, Мюрата, Нея и генерала Жюно. Упоенный немеркнущей славой император не сомневался в успехе.

Белопенная штормовая волна, вскипев в стане французов, ударила сперва, для отвода глаз, в лоб, а затем стала круто перемещаться влево, туда, где стояли войска Багратиона.

Артиллерия обрушила сильный огонь по Семеновским укреплениям. Бонапарт решил нанести здесь главный удар, намереваясь с ходу прорвать оборону русских, загнав их в треугольник меж реками Колочей и Москвой, и разгромить.

Корпуса пехотных и артиллерийских дивизий маршалов Даву, Нея и генерала Жюно лавиной двинулись полем к опушке Утицкого бора, левее наших батарей. Возглавлял атаку Неаполитанский король Мюрат, командующий кавалерией наполеоновской армии.

Неукротимому наступлению французов мешал лес. Казалось, эта могучая армада войск своим неудержимым стремлением вперед порушит старый бор, дабы расчистить себе путь. Преодолев бурелом, авангардные части выбрались на чистое место, построились и с безумной отвагой под бой барабанов пошли в атаку.

Воспользовавшись благоприятным моментом, егеря открыли по скоплению неприятеля огонь. Злоба и ярость, храбрость и честь вступили здесь в кровавую схватку с ужасами все истребляющей смерти. Много французов полегло убитыми и ранеными. Атака замялась.

В гневе и смятении Наполеон приказал пустить в ход резервные дивизии.

«Жаль, сил маловато», – нахмурил густые черные брови Багратион и, грозно сверкнув смоляным глазом, послал адъютанта Андрианова просить у главнокомандующего подкрепления.

Почитая Багратиона одним из лучших генералов, из тех, кто не стал бы взывать о помощи без крайней нужды, светлейший князь велел отрядить Литовский и Измайловский гвардейские полки, кирасир и около ста пушек из главного артиллерийского резерва.

После нескольких залпов французы вновь двинулись на приступ флешей. Ржанье коней и предсмертные крики тонули в оглушительном грохоте. Земля словно вскипала под копытами несущейся галопом конницы. В адском бою то неприятель теснил, сметая наши ряды, то гренадеры Воронцова, ударяя в штыки, осаживали и громили его. В пылу боя генерал был тяжело ранен, солдаты быстро вынесли его из-под огня.

Воронцов предстал пред Багратионом бледный, с обломком шпаги в руке, без шляпы.