Жорж Бордонов - Реквием по Жилю де Рэ

В то время я еще плохо знал Жанну и порой даже посмеивался над нею исподтишка вместе с ее хулителями. Когда же я оказался рядом с Девой, душа моя вдруг обрела покой, я ощутил себя на верху блаженства и стал молиться, чтобы ей всегда сопутствовала удача.

Я был на допросе в Пуатье. Декан богословского факультета Сеген, прибывший из Парижа отец Ломбар, каноник Лемэтр, брат Туремур, мэтр Маделон и многие другие священники, чьи имена я уже позабыл, долго расспрашивали Жанну, да все с подвохами, пытаясь сбить с толку. А лотарингская пастушка ответствовала им с достоинством, терпеливо и убедительно! Она говорила, точно Ангел небесный, и неустанно повторяла старцам в рясах: «Господь сжалился над французами и послал меня». А те возражали ей: «Коли Господь возжелал избавить народ наш от неисчислимых бед, зачем ему воины?» Но Жанна стояла на своем: «Воины будут сражаться от имени Господа, и Он дарует им победу». Когда председательствующий Сеген спросил: «Веришь ли ты в Бога?», Жанна сказала: «Больше, чем вы сами». Когда он пожелал узнать, на каком языке говорят «ее голоса», она ответила: «На правильном, не то, что вы». Ведь председательствующий говорил с сильным лимузенским акцентом!

Потом Жанна предрекла четыре события, которые должны были свершиться одно за другим: освобождение Орлеана, коронование Карла в Реймсе, сдача Парижа королю и избавление герцога Орлеанского из английского плена… Меня поразили ее ум, уверенность и решительность. Я вдруг поверил в высокое предназначение Жанны и стал смотреть на нее и впрямь как на Деву, ниспосланную нам самим небом. А меня назначили сопровождать ее и охранять — ну как тут было…

— Не возгордиться — ведь так, монсеньор?

— Нет, святой брат, — не почувствовать себя счастливым. Мне захотелось завоевать дружбу Девы, служить ей и, любя ее, возвыситься. Я поверил в Жанну — смиренно и беззаветно…

По возвращении в Шинон был созван королевский совет. Я выступил в защиту Жанны, и меня поддержала королева Иоланда. В конце концов, учитывая бедственное положение страны и, в частности, Орлеана, король решил прибегнуть к помощи, которую предлагала Жанна. А тем временем, покуда мастер Жемон Рагье ковал для Девы доспехи, я отправился по городам и весям собирать войско. А тем временем Жанна готовилась к походу — училась владеть копьем и мечом. Мало-помалу ее горячность передалась рыцарям и их вассалам. И вот 28 апреля, развернув штандарты и грянув «Veni Creator…» [16] «Veni, creatorspiritus…» (лат.) — «Приди, дух творящий», начальные слова старинного католического гимна, приписываемого Храбану Мавру. , мы выступили в поход…

Мастер Фома:

— Монсеньор Жиль возвеличился уже с первых дней войны. По сути, на нем лежало командование всеми королевскими войсками. Однако своим высоким положением он был обязан не столько личным талантам — они еще не успели проявиться, — сколько благорасположению, коим пользовался при дворе его родственник Жорж де Латремуай. Но об этом, кроме меня, мало кто знает. Жиль тайно обещал служить Латремуаю и поддерживать его своею властью и состоянием: «Не на живот, а на смерть за всех и против всех во имя милости и любви короля». По повелению Жиля я написал копию сего договора и дал клятву никому не открывать его содержание. Но нынче я уже могу нарушить эту клятву.

Вильгельм де Лажюмельер:

Лажюмельер на мгновение задумывается — перо повисает в воздухе. Один из огромных псов подходит, садится рядом и кладет морду Вильгельму на колено. В глазах животного проступает нечто человеческое. Собака чувствует — в душе хозяина что-то происходит, хотя не понимает, что именно, и чуть слышно скулит. Это породистый «сен-луисский» пес ровного серого окраса, с короткими ушами. Лажюмельер окунает перо в чернильницу. И пишет:

«Могу засвидетельствовать, что Жиль служил Жанне верой и правдой, хотя бродили слухи, будто он состоял в тайном сговоре с Латремуаем, на пастушку взирал свысока и был повинен в Кампьеньской измене [17] Имеется в виду 1430 год, когда в Кампьене, нынешний департамент Уаза, англичане захватили в плен Жанну д'Арк. . На самом же деле, когда мы, бывало, о чем-то спорили, он стоял за Жанну горой. Это потом Жиль погряз в распутстве и безудержном бесчинстве, а на службе у Девы, он, не скупясь, тратился на содержание и довольствие многочисленного войска, которое пополнялось с каждым днем. Я не лез к нему в душу, однако могу подтвердить со всей ответственностью, что рядом с нею он жил так, как ему велело сердце, — их связывало настоящее товарищество по оружию. Многие командиры, особенно знатного происхождения, были настроены по отношению к Жанне весьма холодно, если не сказать враждебно. А Жиль, когда того требовали обстоятельства, с готовностью выполнял все ее приказы и советы.