Сергей Зайцев - Петербуржский ковчег

Аполлон открыл глаза и посмотрел вдаль улицы, залитой сейчас водой. Дома стояли плотно, один к одному... И Аполлон был сейчас уверен, что на месте разрушенного в скором времени поднимется новый дом — еще более красивый и совершенный, и в нем не окажется места дурному, только прекрасное, доброе и гармоничное будет процветать в нем. Под ангельским крылом красавицы-хозяйки здесь поселятся науки и искусства, живые ремесла — ковчежцы высокого мастерства, — здесь поселятся неспешная мудрость, порядочность, красота, душевная простота, милосердие, любовь... Дом поднимется, он не может погибнуть до конца, ибо это именно о нем сказано в Святом Евангелие, что был основан он на камне... Дом, что рухнул сейчас, потому что не мог не рухнуть, возродится, как птица Феникс возрождается из пепла, и будет стоять пятьсот лет, как живет пятьсот лет прекрасная червонно-золотая легендарная птица. А что станет с Домом после, то... Впрочем... будет день — будет и пища... Человеку не дано знать, что будет даже завтра; куда уж ему заглядывать на половину тысячелетия вперед!...

Только в третьем часу по полудни уровень воды остановился, и наводнение стало медленно терять силу. Переменился ветер, который до сих пор гнал из залива свирепые разрушительные массы вод. Но за эти пять-шесть часов разгула стихии в городе случилось немало бед. Аполлон это увидел уже на следующий день, когда появилась возможность пройти по улицам — унылым, мокрым, заваленным грудами мусора и пахнущих рыбой водорослей.

Многие дома не выдержали испытания; развалины можно было встретить тут и там. Так же встречались повсюду поваленные и вырванные с корнями деревья; изломанные стволы деревьев представлялись взору в самых неожиданных местах: посреди площади, или у парапета набережной, или торчащими из окон первого этажа здания... Кое-где попадались Аполлону на пути неубранные трупы лошадей — высились над мостовой крутые с проступающими ребрами бока. Жалкое зрелище представляли собой перевернутые изуродованные повозки извозчиков и некогда нарядные золоченые либо лакированные господские экипажи... Ту барку, что вчера встряла в тесном проулке, сегодня разгрузили и распиливали на части, поскольку не было никакой возможности вытащить ее целиком...

По вновь наведенному плашкоутному мосту Аполлон перебрался наконец на Адмиралтейскую сторону, на коей тоже всюду были видны следы вчерашнего наводнения. Мостовые, покрытые илом, были скользкие; блестели многочисленные лужи, бежали ручьи; кучи мусора высились под домами. Напротив Летнего сада два тяжелых плашкоута крепко сидели на гранитном парапете. Первые этажи дворцов зияли, как пустыми глазницами, окнами без стекол... Стекольщики, штукатуры, каменщики, плотники и прочий мастеровой люд уже «латали дыры и бреши»; отовсюду слышались перестук молотков и визг пил...

... Еще до полудня Аполлон вошел в двери Обуховской больницы.

Доктора Федотова пришлось подождать, потому что тот был очень занят в это время больными...

Кстати будет сказать, что жертв во время наводнения было множество. В одну только Обуховку обратились за помощью сотни людей — весьма потерпевших от переохлаждения, получивших раны и ушибы, вывихи. С переломами помещали в палаты, а как в последних не хватало места, то и в коридоры, где уж и пользовали пострадавших. Краем уха Аполлон слышал, что покойницкие в больницах полны, однако со всего города продолжали свозить трупы утопших, и конца сему печальному счету как будто не предвиделось...

Больница была заполнена что называется битком.

Для работающих в ней докторов, для отдыха их отводилась лишь маленькая каморка с крохотным окошком, насквозь пропахшая камфарой, йодистой настойкой и винным спиртом; каморка эта, как видно (точнее — как слышно), использовалась прежде для хранения названных лекарств.

В каморке этой Аполлон и ждал Федотова около часу — сюда привела его молодая монашенка, которая в числе прочих своих сестер ухаживала за пострадавшими; эта же монашенка обещала разыскать и позвать доктора.

Стоны и крики раненых слышались из-за двери; кого-то куда-то перевозили на тележках; где-то поблизости звякали о лотки металлические инструменты...

Ожидая, Аполлон думал о том, что вот сейчас уже получит ответы на многие свои вопросы; без ответов он попросту отсюда не уйдет. Он даже разволновался от этих мыслей... Желая чем-то отвлечься, дабы унять волнение, выглянул в окошко.