Владимир Бараев - Высоких мыслей достоянье. Повесть о Михаиле Бестужеве

Когда стало темнеть, Бестужев зажег лампу и продолжил чтение. Вдруг на палубе послышались чьи-то быстрые шаги, и, едва он успел спрятать книгу, в дверях показался Муравьев.

— Ехал мимо, дай, думаю, загляну, — улыбнулся он, внимательно оглядывая стол, стены. — Неплохо устроились. Цветов столько! Только вот накурили. Зря увлекаетесь этим…

Бестужев с удивлением смотрел на генерал-губернатора, лихорадочно соображая, чем вызван столь неожиданный визит.

— Что вы так смотрите? Некстати явился? — усмехнулся Муравьев.

— Да что вы? Очень рад. Думаю вот, как плыть дальше?

— Чего думать? Вперед! Вперед!

«Вперед! Вперед!» — да это же название статьи…

— Теперь только идите, не стойте на одном месте, — продолжал цитировать Муравьев. — Что будет, как будет, трудно сказать, никто не знает…

Бестужев поражался не только тому, что Муравьев цитирует, но и его безупречной памяти. Однако разоблачать себя Бестужев не стал. Вдруг западня?

— Что вы пугаете? — улыбнулся он. — «Трудно сказать, никто не знает». Конечно, все мы ходим под богом, но, думаю…

— Ну как, начали читать? — глядя в упор, перебил Муравьев.

— Что? — похолодел Бестужев.

— Ну как так? Я же дал вам почитать…

— Ах да! — вспомнил Бестужев об уставе компании. — Уже прочитал, но решил написать замечания.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Муравьев и, пожелав хорошего сна, удалился. Выйдя проводить его, Бестужев увидел, как он легко сбежал по трапу, вскочил на коня и поскакал вниз к Зее в сопровождении… Раевского. «Почему без Сандро? Куда так поздно — там ведь нет жилья? Вдруг… Но нет, Юлий тут ни при чем! Когда же Муравьев узнал о „Полярной звезде“? Какие крючки закидывал, как заманивал! Но как же я забыл об уставе? И чуть не попался».

На баржах никого не было — все ушли в станицу. Только два охранника с ружьями сидели у костра. Тусклые огоньки еле светились из окон новых домов. Звук балалайки донесся, какая-то грустная песня. Тревожно шумел Амур.

Вернувшись в каюту, Бестужев взялся за устав компании, прочитал о целях и предназначении новой Амурской компании, условиях приема и членства. Понял, что этот устав мало чем отличается от давно действующего в Российско-Американской компании. Развитие торговли определялось возможностями внутреннего, в основном сибирского рынка. Взяв лист бумаги, он начал писать о местных промыслах и хозяйстве, без которых нельзя развивать внутреннюю и внешнюю торговлю, о необходимости собственного флота компании, о незамерзающих портах на Сахалине и на материке, южнее Николаевска.

Изложив свои соображения, он с нетерпением вернулся к «Полярной звезде». Один из читателей журнала предлагал делать ежегодные обзоры литературы, подобные тем, которые когда-то писал Бестужев-Марлинский. Как радовали Бестужева эти строки — люди помнят брата Александра, более того, чувствуется духовное родство Герцена с декабристами. Все это казалось невероятным. После тридцати лет полного забвения декабристов вдруг прямой призыв к борьбе за освобождение крестьян, за отмену крепостного права, просьба присылать статьи, письма, воспоминания о декабристах. Переписав лондонский адрес Герцена, Бестужев решил обязательно заехать к нему по пути из Америки.

В семь утра его разбудил осторожный стук в дверь: прибежал Кузьма и сказал, что ночью Шишлов выгрузил со своей баржи несколько бочек и ящиков мужикам из поселка. Сообщив это, Кузьма попросил не идти сейчас же к Шишлову, а то тот догадается, кто доложил, и ему будет плохо. Бестужев спросил, не обижают ли его сейчас, Кузьма помялся, потом сказал:

— Да есть… То стянут чего, то соли в чай насыплют, а намедни бычий пузырь с водой в постель сунули, он лопнул, как я лег, пришлось сушить матрац, а они кричат, будто я…

— Издеваются, — покачал головой Бестужев, — но погоди, что-нибудь придумаем.

Проводив Кузьму, он увидел, что к барже скачет Раевский. Когда тот приблизился, Бестужев спросил, что случилось вчера.

— Ничего. Сандро шашлык устроил на реке. Николай Николаевич хотел пригласить вас, но почему-то передумал. Выйдя от вас, он сказал: «Вперед! Вперед!» Известные штучки — это цитирование. Так же он делал в Иркутске, когда пришел первый номер журнала.

— А когда пришел сюда этот?

— По времени совпадает с приездом американца.

— Коллинза? Коммерсант в роли агента Герцена?!

— Вряд ли… Коллинз мог взять в Англии несколько экземпляров для знакомства с Россией.

— Что с его предложением о железной дороге?