Владимир Бараев - Высоких мыслей достоянье. Повесть о Михаиле Бестужеве

Оркестр Редрова с усердием и лихостью заиграл Амурский марш, под звуки которого Муравьев вступил в Воскресенский собор. Преосвященный Евсевий отслужил благодарственный молебен за счастливое окончание Амурского дела и благополучное завершение путешествия.

Торжества продолжались и на следующий день. Фабриканты и хозяева лавок с вечера объявили рабочим служащим, приказчикам о том, что завтра можно не являться на работу. Купцы с утра выставили на улицах перед воротами столы с вином, водкой, закусками, а купец Хаминов угостил за свой счет весь военный гарнизон.

Специально для встречи Муравьева театр подготовил и показал пьесу Львова «Не место красит человека, а человек — место». Спектакль завершился эффектным показом вензеля «Н. Н.М.».

А когда над городом сгустились сумерки, на улицах, площадях загорелись длинные ряды плошек, разноцветных фонарей. Особенно красивой была иллюминация напротив дома генерал-губернатора — гирлянды огней перекидывались на фоне Ангары через площадь и начало Большой улицы легкими аркадами. А у пристани парома-самолета, на здании штаба войск огни плошек образовали слова «АМУР НАШ».

— Это уж слишком, — рассмеялся Бестужев, — не весь Амур, а только левый берег.

Через день в залах Благородного собрания был устроен большой прием, средства на который собрали по подписке. Торжество в честь разграничения по Амуру обернулось чествованием генерал-губернатора. Открыл вечер Белоголовый.

— Ваше превосходительство! Вы совершили великий, беспримерный подвиг — окончили первый период исторической главы: возвратили Амур с гаванями па Тихом океане. Европа смотрит на это с завистью, Америка — с восторгом. Не все могут представить, как приобрести реку почти в четыре тысячи верст и пространство в один миллион квадратных верст, можно сказать, не порезав пальца, не истратив рубля, без всякого треволнения и страха не только для России, но и для мест, прилегающих к этому краю… Зная просвещенный ум ваш, рыцарский характер, я убежден, что вы ожидаете не звучных фраз похвалы, а содействия. Вы окончили первый период исторической главы и начали второй — заселение и обустройство благодатного, но пустынного края. Теперь открывается третий период — развитие торговой деятельности. И неужели мы, сибирские купцы, останемся холодными свидетелями торгового развития новых окраин? Если мы упустим время и дадим случай воспользоваться иностранным купцам, потомки отзовутся о нас с укором… Милостивые государи! Нелицемерно пожелаем многие лета его превосходительству Николаю Николаевичу! Ура!

Вместе с криками «ура» и звуками оркестра за окнами вдруг вспыхнули огни и раздался гром пушечного салюта. Люди с поднятыми бокалами кричали здравицы в честь Муравьева, целовались, обнимали друг друга. Некоторые побежали было к генерал-губернатору, но, встретив его неодобрительный взгляд, сконфуженно повернули обратно.

Вскоре после этого слово взял Муравьев. Взволнованно, но строго оглядев всех, он сказал:

— Товарищи!..

Бестужева удивило столь необычное обращение: не господа и не милостивые государи, а именно товарищи!

— Товарищи! Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур вновь сделался достоянием России. Святая церковь молится за нас. Россия благодарит! Да здравствует император Александр и процветает под его кровом вновь приобретенная страна! За благоденствие нового обширного края Российского государства! Ура!

И снова вместе с восторженными криками грянули залпы орудий и музыка оркестра, начавшего играть «Боже, царя храни». Все встали.

«Император-то ни при чем, — подумал Бестужев. — Этот отпрыск ненавистного Николая и пальцем не шевельнул для Амура. Впрочем, таковы правила игры, когда по всем случаям надо славословить монарха. Но сколько еще это будет продолжаться? Бедная Россия!»

В разгар приема он увидел на дальнем конце длинного стола Зимина и Серебренникова. Те тоже заметили Бестужева и начали изумленно перешептываться. «Явно не могут понять, почему я здесь, да еще гораздо ближе к генерал-губернатору».

Многие знатные богатые иркутяне не сумели пробиться в Благородное собрание, где собралось лишь триста наиболее почетных граждан. Бестужев не пошел бы на торжество — взносы были очень большими, но Кукель вручил билет в качестве дара.

— Кто-кто, а вы больше других заслужили эту честь, — сказал Бронислав Казимирович.

И вот он, Бестужев, сидит здесь не просто как командир сплава по Амуру и не как потомственный дворянин, а как представитель декабристов, которые задолго до этого события говорили об освоении Сибири, Приамурья, Дальнего Востока. Ведь еще Рылеев принимал отчеты капитанов, ходивших мимо Сахалина и устья Амура в Охотск, Аян, на Камчатку, Командоры, Алеутские острова и в Русскую Америку. Штейнгейль и Завалишин предлагали проекты освоения Забайкалья и Приамурья, а Батеиьков, Басаргин, Никита Муравьев разработали проекты соединения речных и сухопутных путей Сибири в единую транспортную систему, настаивали на сооружении железнодорожных путей.