Ольга Гурьян - Обида маленькой Э

Тетка молчала, думала и наконец проговорила:

— В нашей семье все дочери всегда были почтительны. Что же пришлось мне увидеть? Твоя мать умерла, а ты ходишь в шелковом платье.

Маленькой Э захотелось крикнуть:

«Нет! Не говорите так! Не может этого быть! Матушка не могла умереть и оставить меня».

Ей хотелось шепнуть:

«Да! Это правда. Платье из шелка».

Ей хотелось объяснить:

«Нет! Я не сама надела его. Мне его дали».

Но ничего этого она не сказала. Язык замер, и губы дрожали. А между тем тетка ждала ответа.

— Да, — через силу пролепетала Маленькая Э.

— Мне приятно слышать, что ты сознаешь свою вину, — сказала тетка. — Это можно исправить. Раздевайся.

Маленькая Э сняла с плеч полосатый шарф из индийской кисеи, развязала широкий пояс, скинула шелковую, цветочками кофту, длинную до полу юбку, нижний пояс из крепкого полотна, стягивавший живот и бедра. Вынула из прически яркие ленты, поддерживающие пучки волос над висками. Все это она свернула и положила в сундук, а рядом поставила туфли с веселыми кисточками.

Теперь она стояла раздетая, с падавшими на лицо волосами, ежась от стыда и страха. Босые пятки прилипали к грязному полу.

Тетка спрыгнула с сундука, порылась в куче тряпья, лежащего в углу, вытащила старый холщовый халат, кинула его Маленькой Э, приказала:

— Одевайся! — Спрятала шелковые одежды в сундук, захлопнула крышку, села на нее, поджав одну ногу, и спросила. — Ты, верно, надеешься, что я буду тебя кормить, а ты ничем не отработаешь потраченное на тебя. Что ты умеешь делать?

— Матушка учила меня шить и вышивать,

— В таком случае не следует терять времени, — сказала тетка, снова спрыгнула с сундука и, захватив обеими руками кучу тряпья, бросила ее Маленькой Э. Будто поднятые зловонным вихрем. мелькнули, хлопая рукавами, заношенные и изорванные обноски и упали, закрыв выше колен ноги Маленькой Э.

— Все это следует починить, — сказала тетка. — Тогда я смогу снести старьевщику и, быть может, он даст нам за это немного денег, которые нам очень пригодятся. Разбери это. Из того, что никуда уж не годно, вырежь заплаты и почини то, что еще можно носить. Но если останется у тебя клочков и обрезков больше, чем уложится на ладони, ты об этом горько пожалеешь.

— Я прошу вас дать мне иглу и ножницы, — сказала Маленькая Э.

Тетка насмешливо ответила:

— Хороша швея, у которой нет своих игл,

В это время в комнату вошла молодая женщина, одетая скромно и чисто, поклонилась и спросила:

— Не вы ли тетушка Сюй? Аптекарь, который держит лавочку на углу, сказал мне, что вы по своей доброте согласитесь мне помочь в беде.

Тетушка улыбнулась, показав все свои крепкие широкие зубы, и сказала:

— Это я и есть. Что с тобой приключилось, милочка?

— Надо вам знать, добрая тетушка, — ответила женщина, — что мой муж служит у богатого купца и хозяин часто посылает его с товарами в заморские страны, так что по два и по три года корабль не возвращается в Линьань и я подолгу не вижу моего мужа. Перед отъездом он всегда оставляет мне достаточно денег, чтобы не пришлось мне без него голодать. Но на этот раз случилось, что мой мальчик заболел и я потратила все деньги на лекарства и не знаю, как мне быть. А муж вернется лишь через несколько месяцев, когда будут дуть северо-восточные ветры.

— Как же я помогу тебе, бедняжка? — вздохнув, промолвила тетка. — Не могу я приказывать ветрам.

Но женщина настаивала:

— Аптекарь сказал мне, что вы дадите денег, если я принесу залог.

— Так бы ты сразу и сказала, милочка. Своих денег у меня нет, но есть случайно немного чужих, которые можно бы дать под залог. Покажи-ка, что у тебя есть?

Женщина вынула из-за пазухи пару серег и протянула их тетке.

— Золото? — сказала тетка. Ты разве не знаешь, что китаянкам золото не разрешено ни носить, ни хранить? Отнеси-ка его лучше в обменную кассу, там тебе заплатят сколько следует.

— Эти серый муж привез мне из заморской страны, и, если я сдам их в кассу, мне их уж не видать. А если они будут у вас, муж, вернувшись, сможет их выкупить.

— Посмотрю я, милочка моя, какая же ты хитрая! Сама боишься держать золото, хочешь, чтобы я его тебе сохранила? Придется тебе за это заплатить, С каждого гуаня, который я тебе дам, будешь отдавать мне сто вэней в месяц. А просрочишь уплату — серьги мои.

— Ну, тетушка, — сказала женщина, — слыхала я про ростовщиц, но про такую кровопийцу не случалось слыхать. — Однако отдала серьги, взяла деньги и ушла.