Ольга Гурьян - Обида маленькой Э

День прошел, а ночью Маленькая Э спала под вышитым пологом, на шелковом тюфяке. И так же прошел второй и третий день, и были они еще лучше первого, потому что Маленькая Э была понятлива и старательна и ей нравилось учиться наукам и искусствам. На четвертый день утром пришла Цзянь Девятая и сказала, что ее зовет госпожа. Прекрасная дама полулежала на низком бамбуковом ложе, и ее широкие рукава закрывали подол платья. Ее дивное лицо казалось живым цветком среди тканых цветов ее одежды. Рядом с ней на табурете сидел Гуань Хань-цин.

Маленькая Э приветствовала госпожу, а затем Гуань Хань-цин спросил:

— Маленькая Э, тебе здесь нравится?

— Каждое мгновение я счастлива, — ответила Маленькая Э.

— От тебя зависит продлить это счастье на всю жизнь, — сказал Гуань Хань-цин. — Девочка, я полюбил тебя, как родную дочь, и госпожа Фэнь-фэй очень довольна твоим поведением. Теперь, когда ты осталась сиротой, я мог бы тебя удочерить, а госпожа согласна воспитать тебя вместе со своими внучками. Когда ты вырастешь, ты станешь знаменитой актрисой, или поэтессой, или музыкантшей, к чему повлекут тебя твои способности. Что ты думаешь о моем предложении?

— Добрая госпожа и господин Гуань, — ответила Маленькая Э. — Благодарю вас за вашу доброту. Но здесь, в Линьани, за воротами Цяньтан, в переулке около ресторана «Рыбная похлебка пяти сестер Сун» живет дядя моей матушки. Матушка хотела отвезти меня к нему, и там она будет меня искать, и там я должна ее ожидать.

— Твоей матери нет в живых, — сказала госпожа Фэнь-фэй.

— Так мне говорили, — ответила Маленькая Э. — Но я не видела мою мать в гробу, и я этому не верю. Моя дочерняя обязанность исполнить волю моей матери, если даже вправду се нет и живых.

— Хорошо, — сказал Гуань Хань-цин. — Завтра я отведу тебя к твоему дяде. Маленькая Э, я не имею права тебя уговаривать. Ты поступаешь, как должно почтительной дочери. Но ты отказалась от своего счастья.

— Если бы Гуань Хань-цин повел Маленькую Э прямым путем из дома госпожи Фэнь-фэй в жилище ее дяди, возможно, она запомнила бы эту дорогу и, в случае беды, сумела бы по ней вернуться. Но Гуань Хань-цин об этом не подумал. Он так полюбил Маленькую Э, что всячески старался оттянуть мгновение, когда им придется расстаться. Поэтому он сказал:

— Маленькая Э, ты ведь никогда не видела озера Сиху. А между тем нет ничего прекраснее на свете. Еще рано, и мы могли бы сперва съездить туда, а потом уж отправиться к твоему дяде. Ведь неизвестно, когда еще представится такой случай.

Маленькой Э больше всего хотелось как можно скорей бежать к дяде. Какое-то предчувствие говорило ей, что там ждет ее матушка, которая неизвестно как уже успела прибыть туда раньше дочки.

Маленькая Э уже представляла себе, как она бросится к ней, обхватит ее руками и прижмется к ее теплой груди. Но так как она была вежливая девочка, она ответила:

— Я никогда не видела этого озера. Наверно, оно очень красивое.

— Вот и хорошо, — сказал Гуань Хань-цин.

На углу улицы сидели на корточках двое парней около пустых носилок и поджидали седоков. Гуань Хань-цин и Маленькая Э сели в носилки, парни подхватили шесты, положили их на плечи и, заунывно перекликаясь, мерным шагом двинулись к озеру.

Недаром озеро Сиху было знаменито по всей Поднебесной. Оно на самом деле было так прекрасно, что, хотя Маленькая Э все время думала о том, что матушка ждет ее в дядином доме, она не могла удержаться и от восторга запрыгала и захлопала ладонями. Озеро было такое безмерно большое и ясное. В прибрежных водах отражались горы, и холмы, и ручьи, и рощи. На каждом горном склоне раскинулся монастырь, на каждом холме вздымалась многоярусная башенка, в каждой лощинке выглядывали из зелени нарядные дачи. Пестрые павильоны стояли на сваях прямо в воде, и к ним вели изогнутые мостики. А по самому озеру стаями и вперегонки плыли юркие лодочки и качались на воде плоскодонки, большие, как плавающие острова.

— Смотри! — крикнул Гуань Хань-цин, и Маленькая Э увидела, что по озеру несется лодка без гребцов и парусов. С обеих сторон было у нее по большому колесу и вместо спиц широкие лопасти с шумом погружались в воду, взбивая белую пену. Десятки тысяч водяных брызг взлетали фонтанами, и волны крутились водоворотом и разбегались кругами. Но посреди лодки было третье колесо, самое высокое из всех, и по его ступеням, как по бесконечной лестнице, два человека бежали вверх, вверх и все оставались на том же месте. И огромное колесо, вертясь, приводило в движение боковые колеса.