Гарольд Лэмб - Омар Хайям. Гений, поэт, ученый

– Как погиб Хусейн? О, как он погиб? Он был зарезан саблей, и земля напиталась его святой кровью. О правоверные, вспомянем Хусейна… да, во славу Хусейна. Смотрите, я бью себя по груди, за Хусейна!

Песнь и танец были знакомы Омару. Он стал пробираться поближе к маджхабу, раздвигая толпу. Никаких признаков ассасинов не замечалось. Нигде. Слушателями были горожане, воины, даже несколько мулл из мечети – все сгорали от нетерпения в предвкушения события. Некоторые время от времени отбивали такт руками вслед за дервишем.

Фимиам распространялся из небольшой жаровни, наполняя воздух едким запахом. Свет падал от двух больших ламп, установленных на полу рядом с танцующим дервишем.

– …Скорбим о Хусейне, да, во славу Хусейна! – бормотала толпа.

Когда собравшиеся были подготовлены, маджхаб неожиданно прекратил свое вращательное движение.

– О чудо, – вскрикнул он, – голос умершего говорит с нами!

Вскочив, он отдернул плед. Плед скользнул по металлической полоске, открывая сводчатый проход в альков.

На полу среди ламп стояла большая медная ванна, до половины залитая кровью. В центре ванны лежала человеческая голова, глаза были закрыты, волосы тщательно выбриты.

Вопли раздались в толпе. Только мертвецкая бледность отличала торчавшую из ванны голову от головы обычного человека.

– Тише! – прокричал дервиш.

Затем глаза у головы открылись. Они повернулись справа налево. В этот миг уже не стало нужды утихомиривать толпу, поскольку в комнате зависла могильная тишина.

Губы у головы в ванне зашевелились, и она произнесла:

– О правоверные! Слушайте рассказ о том, чего нельзя увидеть при жизни.

– О-алла! – запричитал мулла рядом с Омаром.

Пока тихим голосом голова рассказывала о тайнах райской жизни, Омар, в отличие от других, больше смотрел, чем слушал. Голос, без сомнения, исходил от головы в ванне, и, без вопросов, то был живой человек, но тело его оказалось как-то спрятано.

В алькове стояла одна ванна, но стены что-то укрывали. Голос ослаб, глаза закрылись, лицо стало неподвижным, а дервиш упал на ковер, расположенный между альковом и слушателями.

– Карамат! – выкрикнул мулла рядом с ним. – О чудо!

– Знамение! Предвестник больших событий, – раздавались иные оценки.

Мужчины вновь смотрели и дышали спокойно. Но кое-кто молчал, и Омар расслышал шепот замешательства. Спустя мгновение возник спор – поверившие утверждали, будто слышали голос мертвого, в то время как сомневающиеся требовали подтверждения, не показали ли им голову живого человека.

Дервиш наблюдал за ними с насмешливой улыбкой.

– Докажите! – крикнул наконец какой-то воин. – Вааллах, если это действительно чудо, докажите.

– Тихо! – в ответ начал дервиш. – Сейчас вы получите доказательства.

Он выждал момент, как бы убеждаясь, что все смотрят на него, затем снова отдернул ковер. Отойдя в глубь алькова, он взял голову за оба уха и поднял ее высоко над собой, медленно повернулся, чтобы все могли увидеть, и положил ее обратно в ванну с кровью.

Мулла первым изменился в лице, и гул прокатился по комнате. Это была голова, которая только что разговаривала с ними, но тела там не оказалось.

– Мы верим! Мы видели!

Омар встал и прошел к ковру, подняв руку.

– О друзья мои! – Отчетливые звуки его голоса прозвучали подобно удару грома. – Это не чудо, а фокус уличных шутов. Мертвые не говорят, просто того, кто только сейчас говорил с нами, сразу же убили. Взгляните!

Омар Хайям не заметил свидетельства показанного фокуса, но вырисовывалось только одно возможное решение. Отдернув покрывало, он направился к безжизненной голове и опрокинул тяжелую ванну. На месте, где она стояла, он обнаружил отверстие в каменном полу, квадрат со стороной в один фут.

Дервиш сердито зашипел, а собравшиеся жители Исфахана в недоумении повскакивали со своих мест. Но Омар схватил лампу и начал срывать покрывала со стен алькова. В одной из стен оказалась открытая дверь. Он бросился в нее, прикрывая огонь лампы от ветра.

Несколькими ярдами далее по коридору он обнаружил темные камни, залитые кровью.

– Клянусь своей жизнью, ты разглядел правду, араб, – произнес воин у него над ухом. – Кого-то тут только что резали, а та голова – еще теплая. Но тела нет.

Остальные испуганно напирали на них, пока они обследовали помещения в задней части дома. Там обнаружились лежанки для нескольких человек и открытая дверь на правой стене. Но на первой же ступени лестницы, ведущей в подвал, свет лампы выхватил из темноты обезглавленное тело человека, завернутое в белую накидку фидаистов.