Иван Вазов: Под игом

Он был современником двух эпох: последних трех десятилетий турецкого владычества и первых четырех десятилетий независимого болгарского государства. То было время глубоких общественных сдвигов, сильных драматических конфликтов. Вазов жил патриотическим воодушевлением и героической борьбой в канун Освобождения, когда высокая доблесть нации проявила себя в деятельности таких замечательных борцов за свободу народа, как Георгий Раковский, Хаджи Димитр, Стефан Караджа, Васил Левский, Любен Каравелов, Христо Ботев, Георгий Бенковскйй, Тодор Каблешков, Панайот Волов и другие, а также многочисленных безымянных борцов из народа. С другой стороны, после Освобождения Вазов наблюдал быстрое крушение многих чаяний периода освободительной борьбы, алчное стремление буржуазно-капиталистической верхушки к власти и наживе, падение нравственных норм. Он не раз выражал недовольство новыми общественными порядками и, пером критического реалиста, разоблачал новую действительность в своих стихотворениях, рассказах, повестях и комедиях. Его идеалом по-прежнему оставались демократизм и свободолюбивый дух предосвобожденческой эпохи. Поэтому в своем творчестве Вазов очень часто обращался к жизни болгарского народа в канун Освобождения, к героям национально-освободительной борьбы. В первые годы после Освобождения Вазов создал замечательную книгу стихов «Эпопея забытых», в которой воскресил образы выдающихся деятелей болгарского национального Возрождения — Пансия Хилендарского, Георгия Раковского, братьев Миладиновых, Тодора Каблешкова, защитников Перуштицы, героев Шипки. Эта книга поражает поэтическим вдохновением, патриотическим пафосом, эмоциональной силой, взлетом поэтической мысли, высоким художественным мастерством. Вазов возвращается к жизни болгарской эмиграции в Румынии в своей чудесной повести «Отверженные», пишет несколько рассказов из жизни Басила Левского, с неподдельным юмором рисует патриархальные нравы своего родного города в повести «Наша родня».

В этой атмосфере тяготения к миру недавнего прошлого с его чистыми патриотическими устремлениями, с его здоровыми нравственными основами и неповторимым героизмом возникает и роман «Под игом». Вазов обращается к Апрельскому восстанию 1876 года — этой кульминации национально-освободительной борьбы болгарского народа в XIX веке, его героизма и его страданий. Неверно, однако, думать, что возвращение к миру прошлого означает идеализацию этого мира. Писатель-реалист, Вазов рисует болгарскую действительность со всеми ее положительными и отрицательными сторонами; ему чужд приподнятый, патетический тон, стиль его реалистичен, он широко использует юмор в изображении лиц и событий, видит жизнь болгар в 70-е годы прошлого века со всеми ее глубокими политическими и социальными конфликтами, во всем ее трагизме.

Роман Вазова «Под игом» — одно из бессмертных творений болгарской литературы, одна из тех редких книг, которые вызвали восторг уже при первом своем появлении и спустя десятилетия сохраняют свое очарование для читателя, живо волнуют его, оказывают сильное влияние на целые поколения людей. В чем секрет этого очарования? Иногда у нас в Болгарии говорят, что «Под игом» читают, главным образом, в детстве и в юности, когда произведения с острой, романтически-запутанной интригой и героическими образами производят наиболее сильное впечатление и оставляют в воображении неизгладимый след. Это верно лишь отчасти — «Под игом» действительно играет большую роль в художественном и патриотическом воспитании болгарского юношества, но эта книга таит очарование не только для юной души. Да и Вазов вовсе не имел в виду написать книгу для юношества. Взрослый читатель, возвращаясь к роману, не только не испытывает разочарования, но, наоборот, ощущает его непреходящее обаяние.

Своей долговечностью, силой своего воздействия роман обязан правдивому и яркому изображению жизни болгарского народа, богатой галерее образов, патриотическому воодушевлению, которым пронизана книга, прекрасному языку, юмору, высокому художественному мастерству писателя. Вазов поставил перед собой задачу создать широкую эпическую картину жизни своего народа, но он рисовал эту картину при особых обстоятельствах — в изгнании, за границей, тоскуя по родине. И это отразилось на книге, придало ей особую тональность, новые нюансы в характеристике эпохи — ведь это было нечто большее, чем обыкновенная ностальгия, сквозь призму которой все родное приобретает особую прелесть.

Читать дальше