Михаил Иманов - Гай Иудейский.Калигула

— Ананий!

Он остановился, словно ткнулся в каменную стену. Я опять сказал.

— Ананий, ты ли это?

Он повернул ко мне лицо, долго, как бы не понимая, смотрел на меня, потом, едва заметно пошевелив губами, удивленно выговорил:

— Это ты, Никифор?

Это был Ананий, один из тех, кто первым пристал к нам с Гаем. Он узнал меня, но не подходил и смотрел настороженно

— Ананий, рад тебя видеть! Что ты делаешь здесь? Куда идешь? — воскликнул я, поворачивая лошадь и направляясь к нему.

И вдруг он сделал несколько торопливых шагов в сторону от дороги. Я остановился, и только тогда остановился он. И тут я понял, чего он боится. Вспомнил тот день, когда Гай бежал из общины, мой арест, угрозы старика. Да, да, конечно, Ананий стоял всегда рядом со стариком. Он боялся, что я буду мстить за свои тогдашние муки.

— Не бойся, Ананий, — сказал я ему как можно более приветливо, — я давно забыл, что произошло со мной в общине. Все прошло, я забыл об этом. Я не желаю тебе зла. Сам не знаю почему, но я так рад нашей встрече.

Я спрыгнул с лошади и направился к нему, выставив перед собой руки. Он шагнул мне навстречу, и мы обнялись. Краем глаза я увидел следовавшего за мной Суллу. Он остановился, тоже слез с лошади и уселся на обочине дороги.

У меня в седельной сумке была кое-какая еда, и я пригласил Анания разделить со мной трапезу. Он с радостью согласился, от его прежней настороженности не осталось и следа. Мы отошли от дороги, уселись на камни, и я достал еду. Ананий ел жадно, виновато поглядывая на меня. В ответ я поощрительно улыбался, а сам подумал, что есть люди, чье существование много хуже моего.

Насытившись, Ананий стал особенно разговорчив. Он сказал мне, что прошло уже несколько месяцев, как он покинул общину, потому что жизнь там сделалась совершенно невыносимой, и что он с грустью вспоминает то время, когда в ней были мы с Гаем. Иосиф, тот самый старик, захватил в общине полную и беспрекословную власть, держал всех в черном теле и жестоко наказывал провинившихся, иногда даже смертью. Никто не смел ему перечить, и все боялись одного только его недовольного взгляда. Ананий бежал от них так же, как когда-то бежал я. За ним гнались, но Бог, как выразился сам Ананий, в тот раз был на его стороне, и ему удалось оторваться от погони. Теперешняя его жизнь была похожа на мою как две капли воды, с той лишь разницей, что я вел ее дольше и был значительно опытнее, хотя и моложе годами.

— Да, — вдруг спросил Ананий, прервав свой рассказ и посмотрев на меня так, будто только что встретил, — а почему, ты не с Гаем?

— С Гаем? — переспросил я, не понимая.

— Ну да, — еще больше удивился он, — ведь вы с ним были неразлучны.

— Были когда-то, — сказал я и покосился в ту сторону, где на обочине дороги сидел Сулла. — Но с тех пор как он бежал, я больше не видел его и не знаю, где он. Порой мне кажется, что его давно уже нет в живых.

— Как нет в живых! Что ты такое говоришь! — воскликнул Ананий. — Не далее как месяц назад я сам видел его.

Если бы в эту минуту меня неожиданно ударили палкой по голове, я бы не так удивился.

— Ты… видел… Гая?! — выговорил я с таким трудом, будто только что научился говорить.

— Ну да, — отвечал он, пожав плечами, словно бы то, что он сказал, было известно всем, кроме меня одного, — видел, вот так же близко, как тебя. Он постарел, и рука у него такая же кривая, и он стал немного странным, но в остальном он такой же, как и был.

Только в эту минуту я осознал смысл сказанного Ананием, вскочил на ноги и, нависая над ним, воскликнул:

— Где?! Где же ты видел его?!

— В Антиохии, — проговорил он растерянно, глядя на меня снизу вверх.

— Как, как ты его нашел?! — Я схватил Анания за одежду у ворота и сильно потряс его.

— Что ты! Что ты! — испуганно закричал он. — Я случайно, я не хотел. Просто один мой родственник…

От волнения он не сумел договорить и уставился на меня округлившимися от страха глазами.

Не сразу я понял, что не добьюсь от него ничего, если стану пугать его своей взволнованностью и криками. И, осознав это, я заставил себя успокоиться, хотя спокойствие далось мне с большим трудом. Наконец я сумел разговорить Анания, и вот что он мне рассказал.

Убежав из общины, он скитался по разным городам и как-то забрел в Антиохию. Там у него жил дальний родственник, а Ананий уже дошел до полной нищеты и голодал в самом настоящем смысле. У него было мало надежд на помощь родственника, он помнил его как скаредного и недоброго человека. Но деваться было некуда, и он решился найти его. Каково же было удивление Анания, когда родственник встретил его ласково, накормил, одел, дал на дорогу немного денег, пригласил заходить не стесняясь, если будет нужда. Ананий поблагодарил за прием и заботу и, не удержавшись, спросил, отчего же в нем произошла такая перемена. Ведь шел он к нему без всякой надежды.