Михаил Иманов - Звезда Ирода Великого.Ирод Великий

Один из приехавших ответил:

— Все.

Ирод невольно вздрогнул — под началом дяди оставалось около шести тысяч человек.

Антипатр приподнял голову, но вдруг, словно не справившись с ее тяжестью, снова уронил ее на тело брата и зарыдал. Ирод скосил глаза на Фазаеля — тот беззвучно плакал, тряся головой и выпятив нижнюю губу. Ироду тоже хотелось плакать, но глаза его остались сухи. Он вспомнил слова отца, сказанные в последний день у стен Иерусалима, и подумал: «Неужели и это всего лишь только начало?!»

В просторном кабинете своей резиденции в Дамаске у высокого окна стоял Помпей Магн. Он смотрел на фонтан во дворе, на высокую каменную стену, по обычаю сирийцев окружавшую всякое строение — от дворца до лачуги, — и чувствовал себя находящимся в осажденной крепости.

Разумеется, это была не крепость, а дворец, и конечно же никто бы никогда не посмел его осадить, но явившееся недавно чувство не только не проходило, но еще и усилилось. В Риме его ожидал триумф, а он ощущал себя таким несчастным.

— Император, — донесся до него осторожный голос секретаря, сидевшего за большим столом, заваленным свитками.

Помпей не ответил, и, переждав некоторое время, секретарь сказал опять:

— Император, прибыли посланные от иудейского царя и его брата первосвященника.

Помпей вздохнул — звание императора сенат присвоил ему еще после первого триумфа. Правда, солдаты обращались к нему так и до официального утверждения. «Император», — повторил он про себя и горько усмехнулся. Тогда ему еще не исполнилось и тридцати. Сейчас, в пятьдесят два года, это звучало так обыденно и привычно, так же привычно, как и то, что он покоритель Африки, Азии, Испании. Кажется, не осталось в мире ни одного, уголка, где бы не отпечатался след его калиги.: Он затмил своей воинской славой доблести Мария и Суллы [12] …доблести Мария и Сумы… — Гай Марий (ок. 157—86 до н. э.) — римский полководец, консул в 107, 104–101, 100 и 86 г. до н. э. Одержал победу над царем Нумидии Югортой, разбил племена тевтонов и кимвров. Проведенные им преобразования в армии способствовали профессионализации римского войска. Противник Суллы, Марий в союзе с Цинной взял Рим в 87 г. до н. э., жестоко расправившись со своими врагами. Сулла (138—78 до н. э.) — римский полководец, консул в 88 г. до н. э. В 84 г. до н. э. одержал победу над Митридатом VI. Победив Гая Мария в гражданской войне, в 82 г. до н. э. стал диктатором, проводил массовые репрессии. В 79 г. до н. э. сложил свои полномочия. , но он чувствовал себя одиноким и несчастным, и с этим ничего невозможно было поделать.

Чуть повернув голову в сторону секретаря, Помпей спросил:

— Ты говоришь — иудейский царь и его брат? Что они хотят?

— Не сам царь и его брат, первосвященник, но лишь посланные от них, — пояснил секретарь, — Каждый из них утверждает, что имеет право на царство. Первосвященник — старший брат царя, и потому…

Помпей пошевелил рукой, и секретарь прервался. Снова отвернувшись к окну, Помпей выговорил устало:

— Я не приму посланников. Передай, чтобы иудейский царь с братом явились ко мне сами. Иди.

— Слушаю, император, — сказал секретарь, поднялся из-за стола и, мягко ступая, вышел в дверь.

Все эти тяжбы местных царьков так надоели Помпею, что однажды он гневно заявил секретарю, что не примет больше никого из них — пусть улаживают свои дела сами. Когда секретарь удивленно уставился на него, Помпей улыбнулся, словно слова его были шуткой, и небрежно бросил:

— Забудь.

Что тут поделаешь, на завоеванных территориях должна существовать какая-то власть, и ему, Помпею, надо было решать, какая именно. Не слабая, не сильная, а такая, которая удобна и полезна для Рима. Слабый царек не мог удерживать народ в повиновении — смуты и мятежи в этом случае следовали одни за другими. Но и у сильного царя были свои недостатки, даже большие, чем у слабого. И главный из них — гордыня. Сильный был опасен тем, что не хотел подчиняться Риму так, как должно. А еще он пытался связаться с такими же, как он, гордыми соседними царьками. И такие союзы уже могли стать угрозой могуществу Рима в провинциях. «О боги! — воззвал про себя Помпей. — Каждый из этих ничтожных царьков может быть счастливее меня, покорителя мира, Помпея, прозванного Великим».

Вернулся секретарь. Так же тихо ступая, прошел на свое место за столом.

— Передал? — спросил Помпей.

— Да, император. Они уже отъехали.

Возвращение в Рим еще несколько дней назад так