Владислав Ванчура - Картины из истории народа чешского. Том 1

— Хо-хо! — заметил монах. — Видно, я нагнал на него страху.

С такими добрыми надеждами пошли они к берегу. Отыскавши брод, перешли реку в месте под названием Секанка. Правый берег был здесь обрывистый, и, если б вода в то лето не стояла так низко, налазились бы монах со старым воином по скалам. В этом смысле засуха оказалась им на руку. Так (хоть и притомившись) они все-таки выбрались к подножию горы и, друг друга подбадривая, вскарабкались на ее темя. Там была роща. Росли лиственницы, множество лип, и березы, и густой можжевельник. Кругом тишина. Мыс с прадревним городищем был давно покинут. Слуха их не коснулись ни оклик человека, ни протяжные голоса стада, так как земля в этих местах тощая и еле прикрывает скалу и камни.

— Эге! — заметил монах. — Тут прямо смердит дьяволом.

Воин остановил его: не надо, мол, чертыхаться, а лучше помолиться. И они это сделали, прочли все молитвы, какие только помнили. Потом дружно и решительно, хоть отнюдь не без страха, принялись за дело. Обшарили все углы, обыскали все купы деревьев и ничего не нашли, кроме как в одном месте — странную группу камней: три глыбы ушли в землю, остальные образовали груду, и на ней лежит каменная плита.

— Я так полагаю, — сказал монах, — что коли в храме нет ни окон, ни дверей, то нет и алтаря, и что эти камни обозначают место, где он был.

— А дальше что? — спросил воин.

— Да только то, что я приказываю тебе скатить камни вниз, в реку, и копать, рыть, ковырять в самом том месте, где они были.

Подавив новый приступ робости, оба снова принялись за работу и трудились в поте лица до вечера. А когда стало смеркаться, торопливо съехали на своих задах вниз, подгоняемые страхом.

Но на другой день (с рассветом) были уже опять на месте. И так продолжалось три дня. Напрасно бедпяга воин с беглым рабом ждали у храма святых Петра и Павла. Друзья не появились.

Наконец, после того как миновал и седьмой день, и девятый, все четверо сошлись на поле еврея. Кладоискатели были в изнеможении. Из-под обломанных ногтей у них шла кровь, и ни тот, ни другой не ворочали языком. К счастью, повеял ветерок и появилась надежда на легкую прохладу. Их освежило, но не досыта. Только когда пошел дождь, охладив их ушибы и разгоряченные гневом лбы, монах открыл рот, обратясь ко второму воину:

— Радуйся, друг, что у тебя плохое дыхание, радуйся, что остался сидеть перед костелом! Мы переворошили все Божелесье вдоль и поперек, копали как ошалелые и ничего не нашли, кроме какого-то отвратительного, безобразного истукана. Мне было страшно взглянуть на его деревянную рожу, и я знаю только, что в руке у него укреплена стрела, а сам он весь источен червями и будто вышел из преисподней.

— Ох, — воскликнул больной старик, — киньте его в реку! Говорю вам, прочь это знаменье дьяволово!

— Глупец, — возразил монах. — Может, Божьим попущеньем Космас, который собирает старые рукописанья и платит за каждое денежку, от великого ума даст нам что-нибудь и за истукана.

С этой верой и надеждой отправился утром беглый раб к Космасу на дом. Под мышкой он держал узел, где находились завернутые в дырявый плащ голова и туловище странной фигуры, напоминавшей и мужчину и женщину.

— Отец мой, — промолвил он, представ перед каноником, — у нас в мыслях нет другого, как только сделать тебе угодное. И вот, несмотря на то, что стоит безмерный жар и зной, пошли мы собирать старые рукописанья и о чем народ бает. В пути прослышали мы об одном истукане, который говорит и отвечает людям праведным и угодным Богу на вопросы. Стали мы его искать, не жалея сил. Копались в земле, камни огромные ворочали, песок себе за спину кидали и хоть вконец измучились, а с превеликой радостью нашли вот это.

Окончив речь, раб откинул плащ и развязал узел.

— С нами крестная сила! — воскликнул Космас. — Да это идол! Вот самая гнусная и чудовищная дьявольская статуя, когда-либо сделанная рукой человеческой! Вон отсюда! Вон с этой пакостью, а то так и расшибу тебя надвое от темени до задницы.

Тут он начал бегать, ища дубинку или что-нибудь подходящее. Но раб не стал дожидаться, когда найдет, а исчез с быстротой неописуемой. Уже за деревьями он услышал гремящий голос каноника, а вслед за тем смех пани Божетехи, которая чувствовала себя капельку лучше всякий раз, когда (хоть по видимости) давала волю прежним своим склонностям.

— Я вижу, — сказала она, — с этими потешными стариками не помрешь. Мне стало гораздо легче. Вот посмеялась — и хочу есть. Но раз уж речь зашла о еде, почему ты не дал ему кусок сала?