Владислав Ванчура - Картины из истории народа чешского. Том 1

Однако вопреки недоброжелательству, человек, набиравший ремесленников в чужедальних краях, уже привел на Пражское городище солидную братию. То были мастера, достигшие порога старости. Были они изнурены и утомлены, но когда Вацлав обратился к ним с речью и сообщилась им вера, и страстное желание, и любовь этого святого князя, принялись они за дело. И росло между ними и Вацлавом согласие и готовность возвысить храм над другими строениями, и вот уже замысел Вацлава получил свое зримое воплощение. Так искусным трудом заложил Вацлав со друзьями-товарищами основы великого творения.

Храм, по мысли Вацлава, должен был быть круглым, шириной в двадцать шагов с четырьмя аспидами, цоколи которых получили форму подковы. Основное пространство храма заключалось в мощном куполе, и меж этим куполом и полом возвышался портик, а на нем — алтарь. И почитался храм Вацлава прекраснейшим изо всех храмов. Небольшой костел в Будечи, костелик на Левом Градце, костелик Тетинский, костелик в Старой Болеславе и даже первый костелик пражский, так же как и немецкий, не могли сравниться с ним по благородству линий. Сказывали, будто сама тишина в этом храме звенит страстным желанием обрести Бога живаго, а своды его возвышаются и снижаются будто от дыхания Господа.

Когда строительство храма было закончено, Вацлав первым отслужил в нем службу на старославянском и латинском языках. Ремесленники, то бишь каменных дел мастера, мастера дел литейных и ткаческих, равно как и те, кто возводил своды и купол, и те, кто тесал камни, одним словом — все строители храма преклонили тогда колени пред алтарем, и искреннее религиозное чувство затрепетало в их душах. Вацлав повернулся, дабы благословить их, и все они, и лесной старичок, которому когда-то дарована была жизнь, ответствовали князю, исторгнув из глубин души любовные вздохи и вздох восхищения.

По смерти Вацлава власть перешла к брату его Болеславу, и он держал ее твердой рукой. Болеслав был человек решительный, обладавший несокрушимой волей. Он с легкостью проходил мимо всего, что относится к пользе для души, и всеми средствами стремился укрепить свое могущество. Хотел стать первым среди князей и в этом подобен был карающему мечу. Болеслав не знал жалости, укоры совести или раскаяние редко приближались к изголовью его ложа. Сохранились записи о том, что и в любви был он столь же неистов и что сильно любил Вацлава. Старший брат был ему дороже всех, но увидев, что мягкость Вацлава умаляет могущество рода, что святость его на руку намерениям короля и чужеземных церковников, — убил его. Погубил и его, и многих его советников, и лишь малая часть из полусотни их бежала в Германию.

Жажда властвовать над всей Чехией с ранней юности завладела Болеславом. Он родился князем и шел к своей цели, как князь войны. Еще при жизни Вацлава, еще в ту пору, когда он владел Пшованским уделом, задумал Болеслав укрепить свои границы и сделать их неприступными. Он желал воздвигнуть крепость под стать Девину. Мечтал о славе великоморавских князей. Во время диких скачек на охоте нередко долетали до его слуха повествования о твердыне Ростислава. В потрескивании костра чудились ему эти рассказы, снились ему во сне; так что, бодрствовал ли Болеслав или почивал, неотступно жило в нем желание построить свою крепость, подобную той, что на Девинском утесе.

Но земли Болеслава простирались равниною. Плоскими были они. Поросли лесами, и, разливаясь, текла по тем лесам Лаба. Омуты окаймляли русло ее, оползни расширили ее ток, и лишь глубина на стрежне делала некоторые места безопасными. И пришло в голову Болеславу построить болотную крепость.

Напротив того места, где в Лабу впадает речка по названию Хобот, в краю красивых, приятных для глаза островков стояло племенное городище, а подальше, на низких холмах — два небольших укрепления, охранявших брод и старую дорогу. Место было издавна известное, наиболее удобное для постройки болотных крепостей, и оно понравилось Болеславу. Он повелел возвести новую крепость на месте племенного городища. Вода должна была служить ей защитой, а камни и искусство строителей сделать ее прочной, как скала. К сожалению, в окрестностях не было камня, пригодного для обтесывания, а рабы Болеслава не разбирались в строительном деле. Это обстоятельство разгневало князя. Созвал он своих слуг и сказал: