Генрик Сенкевич - Огнем и мечом (пер. Вукол Лавров)

— Батька, — сказал он, — они бежали в Чигирин, и умно делали, потому что много выиграли времени, но когда узнали от Плесневского о Хмеле и Желтых Водах, изменили намерения. Ты сам видел, что они съехали с дороги в сторону.

— В степь?

— В степи я бы их сразу нашел, но они пошли по Днепру, чтобы попасть в гетманский лагерь. А может, они пошли на Черкассы или Золотоношу и Прохоровку… А если и к Переяславлю пошли, хотя и не думаю, мы и там их найдем. Нам нужно было бы одному ехать на Черкассы, другому на Золотоношу, и поскорее, потому что, как только они через Днепр переправятся, то и встретятся с гетманами, или их татары Хмельницкого поймают.

— Так ступай ты в Золотоношу, а я в Черкассы пойду.

— Хорошо.

— Держи ухо востро: лях — хитрая лисица.

— О, и у меня свой ум есть!

Согласно выработанному плану погони отряд разделился на две части. Вечером того же дня старый есаул Антон приехал в Демьяновку.

Деревня стояла пустою, остались только одни бабы, так как все мужское население бежало к Хмельницкому. При виде вооруженных людей бабы попрятались в амбары и овины. Антон долго должен был искать, пока нашел старуху, которая уже не боялась ничего, даже татар.

— Где мужики, старушка? — спросил Антон.

— А я почем знаю! — ответила старуха, показывая желтые зубы.

— Мы казаки, старушка, не бойся, мы не от ляхов.

— Ляхов? Чтобы они пропали!

— Вы ведь на нашей стороне, правда?

— На вашей? — старуха остановилась на минуту. — А вас чтобы черти побрали!

Антон не знал, что ему делать, как вдруг двери одной хаты скрипнули, и молодая, красивая женщина вышла на двор.

— Эй, молодцы! Я слышала, что вы не ляхи.

— Нет, не ляхи.

— Так вы, значит, от Хмеля?

— От Хмеля.

— А зачем вы о мужиках расспрашивали?

— Так расспрашивали, пошли ли они уже?

— Пошли, пошли!

— Слава Богу!

— А скажи-ка, молодица, не проходил ли тут один шляхтич, старый, с дочкой?

— Шляхтич? Лях? Не видала что-то.

— Никого здесь не было?

— Был дед. Он подбивал наших, чтобы они к Хмелю в Золотоношу шли, а сюда, говорит, князь Ерема придет.

— Куда?

— Да сюда. А потом, говорит, и в Золотоношу пойдет.

— И он подбивал мужиков бунтовать?

— Подбивал.

— Он один был?

— Нет. С ним был немой.

— А каков он из себя, старик-то?

— Ой, старый, старенький, все на гуслях играл и на панов плакался. Да я сама-то его не видела.

— И мужиков к бунту подбивал? — еще раз спросил Антон.

— Подбивал.

— Гм! Ну, оставайся с Богом, молодица!

— Поезжайте с Богом.

Антон глубоко задумался. Если бы тот дед был переряженным Заглобой, то какого черта он будоражил бы народ? Наконец, откуда он взял одежду и куда девал коней? Но главное, зачем он поднимал на бунт народ и предостерегал о приходе князя? Шляхтич прежде всего сам бы укрылся в княжеском лагере. А если князь идет к Золотоноше, в чем нет ничего невероятного, то за Василевку рассчитается непременно. Антон вздрогнул; новые ворота, мимо которых он проезжал теперь, походили на виселицу.

"Нет! Тот дед только дед — и ничего больше. Незачем ехать в Золотоношу; лучше направиться в другую сторону.

Ну, а дальше что? Ждать — князь может прийти, идти на Прохоровку и через Днепр переправиться — значит, прямо попасть в руки гетманов".

Старому степному волку стало как-то тесно в широких степях. Он понял, что, будучи волком, он напал на лисицу в лице пана Заглобы.

Вдруг он ударил себя по лбу.

— А зачем дед повел крестьян в Золотоношу, за которой была Прохоровка, а за ней, за Днепром, гетманы и весь обоз коронный?

Антон решил во что бы то ни стало ехать в Прохоровку.

Если, подойдя к берегу, он услышит, что на другой стороне стоят гетманские войска, то не будет переправляться, а пойдет вниз по реке и против Черкасс соединится с Богуном. Может быть, по дороге узнает что-нибудь о Хмельницком. Из показаний Плесневского он уже знал, что Хмельницкий занял Чигирин, выслал Кривоноса на гетманов, а сам с Тугай-беем тоже вскоре ударит по ним. Антон, опытный солдат, хорошо знакомый с положением дел, был уверен, что битва уже совершилась. В таком случае, нужно знать, чего держаться. Если Хмельницкий был побит и гетманские войска разлились по всему Приднепровью, тогда пана Заглобу нечего искать. А если Хмельницкий победил? Правда, Антон не особенно в это верил. Легче побить гетманского сына, нежели гетмана, легче отряд, чем целое войско.

"Эх! — думал старый казак. — Наш атаман лучше бы сделал, если бы думал о своей шкуре, чем о девушке. Под Чигирином можно было бы переправиться через Днепр, да и в Сечь махнуть. А тут между князем Еремой и гетманами несладко ему придется."