Морис Дрюон - Александр Великий или Книга о Боге

Тот, кому удастся расшифровать многочисленные значения этой странной символической фигуры, найдет, видимо ключ к самым тайным концепциям египетского религиозного знания.

Аристандр упоминает затмение 2 октября 450 г. до Р.Х., о котором рассказывает Геродот. Битва при Салаими-не произошла в том же месяце. Лунное затмение 20 сентября 331 г., которое видели солдаты Александра, случилось за десять дней до поражения Дария.

Эта пятая Александрия стала нынешним Гератом. Таким образом, Александр совершил в течение осени путь от иранского побережья Капспийского моря до современного Афганистана, который он вслед за тем прошел целиком, сначала по направлению к югу, а потом к северо-востоку.

Эти два города – Александрия Арахосская, нынешний Кандахар в Афганистане, и Александрия Кавказская, или Никея, коорая находилась к северу от Кабула.

Мараканда – древнее название Самарканда; Яксарт, или Аракс, – Сырдарья. Следовательно, Александр ушел из Афганистана и углублялся в Туркестан.

Скифами называли в античную эпоху все народности, населявшие неизвестные северные земли, будь то к северу от Балкан, от Кавказа или от Памира. Александрия Крайняя (Александрэсхата – Александрия Конца Мира – для греков, или Alexandria Ultima – для латинян) стала Ходжентом. Скифы, которые с другой стороны Сырдарьи так раздражали Александра своими криками, издевательствами, смехом и непонятными вызовами, принадлежали либо к киргизским племенам, либо, что более вероятно, к узбекам, населявшим область Ташкента.

Речь скифского посланца, основное содержание которое мы воспроизводим, приведена у Квинта Курция. И мысли, и стиль слишком отличают ее от греческих речей, чтобы она могла быть сочинена постфактум. В ней узнаются склад ума, склонность к употреблению поэтических метафор и спокойная мудрость, которые на протяжении тысячелетий свойственны азиатским народам. Кстати, Квинт Курций настаивает на том, что эта речь вызвала удивление греков. Он относит скифское посольство ко времени, предшествующему переходу через Яксарт; Арриан считает, с большей долей вероятности, что он имело место после перехода, или, точнее, Арриан говорит о двух посольствах, одно из которых было до и другое после переправы через реку. Намек на «уничтожение воров» означает предлог, которым воспользовался Александр, чтобы напасть на эти народности.

Александрия Маргианская, позднее Мерв.

То, что в этой пьяной драке Александру пришло на память имя Аттала, ясно показывает, что Клит нелестно отозвался о его проихождении. А ярость, которая охватывала Александра всякий раз, когда кто-то ставил под сомнение его достоинство сына Амона, свидетельствует не столько о гипертрофированной гордости, сколько о неотвязной потребности сублимировать свое внебрачное рождение.

Элементы этого описания, заимствованные у Квинта Курция, довольно хорошо воспроизводят представление древних об Индии, составленное по рассказам спутников Александра.

Эти детали нашел в текстах древних авторов шевалье П.Арманди, бывший полковник артиллерии; они приведены в его «Военной истории слонов».

Легко понять страх солдат Александра. Знакомые до той поры только с внутренними морями, уровень которых практически неизменен, они вдруг открыли для себя океанские приливы и отливы. Кроме того, об океанах – или, вернее, о внешнем океане, поскольку воды, окружающие Старый Свет, обозначались одним этим словом, – рассказывали ужасающие легенды; считалось, что он изобилует огромными морскими рептилиями, гидрами и драконами. Похоже, что в этих рассказах отразилось воспоминание о чудовищных ящерах вторичного периода, дошедшее из глубины веков непонятно каким образом. Порт, который Александр основал по оконечности западной ветви дельты Инда, находился поблизости от современного Карачи, столицы Пакистана. Интересно отметить, что граница этого государства почти в точности совпадает с границей восточных завоеваний Александра.

Потери, понесенные во время этого перехода через пустыни Белуджистана и южного Ирана, составили в среднем более одного погибшего на каждые сто метров.

До известной степени можно провести аналогию между поведением Александра в это время и поведением Нерона в конце жизни, когда, в апогее своих преступлений и своей кровавой мании, римский император влюбился в раба. Между тем они оба показали себя вначале прекрасными государями, а Нерон выказал гуманность и уважение к чужой жизни, что никогда не было свойственно Александру.