Берды Кербабаев - Решающий шаг

— Если сомневаетесь, пересчитаю еще раз, — сказал он. Вновь пересчитал, и опять шариков оказалось сто сорок восемь.

В числе присутствующих был и Артык. Ему показалось, что в подсчетах есть что-то неправильное. Почувствовали это и другие, но, так как никто ничего не говорил, начал Артык:

— Бай-ага, тут что-то не так. Может, посчитаешь получше?

Вмешательство Артыка разозлило бая, он сдвинул брови, и похоже было — сейчас обругает парня. Но какая-то мысль остановила его, и выражение лица смягчилось.

— Но, сынок, — сказал он, обращаясь к Артыку,— если не веришь, я буду называть семьи, а ты считай, — и подвинул кучу овечьего помета.

Артык понял, что Халназар хитрит.

— По-моему, бай-ага, — возразил он мирабу, — нет надобности считать овечий помет. Прошлогодние сто тридцать шесть паев в этом году никак не могли превратиться в сто сорок восемь. Попробуйте пересчитать вновь женившихся.

Когда по пальцам пересчитали вступивших в брак, их оказалось четыре пары.

Черкез пристально посмотрел в лицо Халназара и удивленно сказал:

— Гляди, ведь это получается всего сто сорок четыре. Откуда же взялось еще четыре?

Артык снова вмешался:

— Нет, дядюшка Черкез, это не так: надо еще скинуть умерших и выбывших.

«Мертвых» паев оказалось тоже четыре.

Халназар, как выяснилось, откладывал шарики и на умерших; кроме того, положил один шарик на внука, думая в этом году женить его; один шарик — на Баллы, который и так имел пай воды, — но он полагал, очевидно, вторично его женить, а два шарика проскочили так, невзначай, между пальцев.

Когда, наконец, было установлено, что трудовых паев на самом деле сто сорок, дейхане, захватив с собой лопаты и припасы, отправились к водоразделу Тед-жена и остались там на несколько дней.

Водораздел Теджена отстоял от аула на полтора дневных перехода. Поручив своего коня Сахату Го-лаку, отцу Ашира, и навьючив продукты на осла одного из дейхан, вместе со всеми пришел сюда и Артык. Так как он не был женат и одного пая воды, принадлежащего его матери, им не хватало, он взял еще один пай в аренду. Теперь ему приходилось работать за два пая.

В первый же день Артык заметил, что шест, которым мираб отмерял участки на канале, для одних удлинялся, для других укорачивался. Однако, не желая на этот раз спорить, Артык приступил к работе.

Лопатой, сделанной знатным мастером Хозом, он выбрасывал в один мах больше пуда земли выше, чем на высоту человеческого роста. Жилы на шее вздувались, лицо синело, плечи немели, но он все так же размеренно вскидывал лопату, и влажная земля ложилась за ним по берегу канала ровным валом. Пот струился по его запыленному, обветренному лицу, домотканая рубаха стала от пота жесткой, как кожа, а он, не останавливаясь ни на минуту, все бросал и бросал тяжелые глыбы земли.

Вокруг него раздавались оживленные голоса:

— А ну, шевелись!

— Давай быстрей!

— Не отставай от Артыка!

Закончив свой участок раньше всех, Артык взбежал на высокий берег сухого русла канала и ладонью отер пот с лица. Он, словно борец, победивший в борьбе, огляделся вокруг и увидел, что многие справились с работой только наполовину.

Ожидая, пока ему отмерят новый участок для очистки, он присел на валу, вынул из-за кушака лепешку и стал жевать. Лепешка показалась ему необычайно вкусной. Но появление мираба отбило у него охоту к еде. Как только очередь дошла до Артыка, шест в руках Халназара стал удлиняться. Тогда Артык подошел к баю и ухватился за шест.

— Погоди, мираб-ага, дай-ка отмерим еще разок, чтоб ошибки не вышло!

Халназар-бай злобно ощерился. Может быть, он и ударил бы Артыка, но, боясь вызвать недовольство дейхан, только процедил сквозь зубы:

— Упрям же ты, парень!

Когда во второй раз отмерили участок, оказалось, что шест не достает до сделанной раньше отметки аршина на два. Однако Халназар сейчас же нашелся.

— Ты что — ослеп, не видишь, где я отметил? — строго сказал он разметчику и провел по земле новую черту.

После этого шест для Артыка уже больше не удлинялся. Но Халназар все время искал повод для придирок. «Стенку не выровнял», «дно не вычистил», «землю выбрасываешь слишком близко», — говорил он, как только появлялся подле Артыка. Но тот умел постоять за себя.

Наступила зима с крепкими морозами ночью, с холодными дождями и пронизывающим ветром днем. Артык и три его товарища жили в землянке. Начинали работу задолго до рассвета, а заканчивали в сумерки.

Не каждый день удавалось сварить суп, питались больше лепешками, испеченными на углях костра.