Берды Кербабаев - Решающий шаг

Гюльджамал-хан в это время была занята разговором с Нобат-баем и не видела, что творилось с Покги. Она услышала только плевок и, оглянувшись, увидела зеленый ошметок на белом песке. Поморщившись, она все же сочла неудобным делать замечание родственнику и крикнула в сторону комнат:

— Принесите плевательницу!

Покги, ничуть не смущаясь, отер грязным платком зеленоватую слюну и сказал:

— Спасибо, тетушка Гюльджамал, ты умеешь угодить сердцу!

Гюльджамал-хан не знала, зачем пожаловали родственники, но догадывалась. Зашла речь о войне, о наборе на тыловые работы. Покги Вала заговорил, наконец, о цели приезда:

— Гюльджамал-эдже, набор на тыловые работы — бедствие для народа. Народ не знает, как отвести эту напасть. Но если создатель захочет, он все может: распространилась весть, что Гюльджамал-хан поедет к белому царю, попросит освободить туркмен от набора.

Старуха приняла гордый вид. Сморщенной рукой она погладила седые волосы и сказала:

— Да, Покги-бек, бог внушил мне такое намерение. Я считаю своим долгом избавить народ от этой беды.

Покги и в самом деле почувствовал себя беком. То, что сама Гюльджамал-хан величала его титулом своих братьев, заставило его приосаниться.

— Да, мы слышали, что народ собирает деньги на твою поездку. Вот и нас с Нобат-мирабом отправили к тебе. Мы тоже, сколько могли, привезли тебе на расходы.

— Когда выезжали сюда, известили об этом господина полковника?

— Нет. Считали это излишним. Спросишь — не пустит.

— Было б лучше, если бы вы приехали с его разрешения. Правда, сюда ваш полковник не осмелится сунуться.

— Ну и хорошо!

— Да, но позднее он может подвергнуть вас наказанию.

Покги с беспечным видом махнул рукой:

— Ах, тетушка Гюльджамал, когда мы за твоей спиной, кто посмеет задеть нас хоть словом?

— Да, брат мой, если вы упомянете мое имя, никто вас пальцем не тронет.

Нобат-бай зашевелил сначала губами, потом спросил:

— Ну, как, тетушка Гюльджамал, например, собирается немного на расходы?

— Да, если деньгами можно будет что-либо сделать, то эта возможность у меня уже есть.

— Дай-то бог!

С родственной доверчивостью Гюльджамал-хан тут же стала считать, кто сколько привез:

— Вчера копекбайцы привезли тридцать тысяч рублей. А Чопан и Чары-Молла — несколько больше двадцати тысяч. От каждого из сарыкских аулов приходит по десять, по двадцать тысяч. Здесь, в Мары, каждый аул собирает самое меньшее по десять тысяч...

— Ай, молодцы! — воскликнул Покги.

— В общем, мне кажется, собралась значительная сумма.

— Дай бог тебе здоровья и силы, тетушка Гюльджамал!

— Да, Покги-бек, если силы позволят мне сделать это доброе дело, у меня не останется неисполненных желаний.

После подсчетов Гюльджамал-хан Нобат-бай понял, как мало привезли они из аула Гоша. Он стеснялся даже сказать, с чем они приехали. Но Покги, нимало не смущаясь, заявил:

— У нас народ бедный, сама знаешь, тетушка Гюльджамал. Мы привезли тебе всего пять тысяч рублей.

Для Гюльджамал-хан такие деньги ничего не значили, но она и виду не подала, что мало.

— Я не очень нуждаюсь, брат мой, — сказала она. Нобат-бай, поглаживая бороду, выложил тогда, что его тревожило:

— Тетушка Гюльджамал, я думаю, например, братец не захочет обидеть сестру.

Гюльджамал-хан подняла брови и с улыбкой, преисполненной величия, ответила:

— От Непес-бека, который находится при дворе белого царя, годами не бывает известий, но от моего царственного брата все время приходят приветствия, почетные дары.

Поговорив еще некоторое время, Покги Вала стал считать деньги. Гюльджамал-хан приказала позвать писаря.

— Я заставляю записывать, кто и сколько денег привозит. Все имеет свой счет, — сказала она, давая понять родственникам, насколько серьезно у нее поставлено дело.

Белолицый писарь с козлиной бороденкой присел на ковре на одну ногу и взял в руку тетрадь и тростниковое перо. Покги Вала стал подсказывать ему:

— Пиши: «От народа Теджена, из аула Гоша... Покги-мираб и Нобат-бай...» Написал? Пиши: «...чтобы освободиться от тыловых работ, привезли наличными Гюльджамал-хан пять тысяч рублей...» Написал? А ну, прочти.

Писарь прочел то, что написал.

— Нет, это не то, — Покги погрозил пальцем. — Напиши: «Выборные народа, надежные люди... Покги-мираб и Нобат-бай...» Написал? Чтобы не было ошибки!

Наконец, писарь удовлетворил Покги-мираба.

На следующее утро, собираясь домой, Покги обратился к Гюльджамал-хан: