Берды Кербабаев - Решающий шаг

Необходимо было возглавить революционное выступление не только рабочей, но и дейханской массы, дать им правильное направление. Но в, областном и уездном советах руководящее положение занимали эсеры, меньшевики и буржуазные националисты. В Ашхабаде организатором и руководителем небольшой группы большевиков был солдат Яков Житников. В мае вся организация большевиков состояла там из десяти человек. А к осени большевистские организации существовали уже в Чарджоу, Кизыл-Арвате, Красноводске, Байрам-Али, Мары и в некоторых других местах. Слабы еще были эти организации партии большевиков в Закаспии, но велика была сила большевистских лозунгов, и комиссарам Временного правительства не удавалось подавить растущую революционную активность масс.

В первой половине сентября в Ташкенте революционные рабочие и солдаты подняли восстание и на грандиозном митинге избрали Революционный комитет. Ревком в течение нескольких дней удерживал власть в своих руках, пока сопротивление рабочих и солдат не было сломлено двинутыми на Ташкент правительством Керенского карательными войсками под командованием генерала Коровенченко и его помощника графа Доррера.

Весть о событиях в Ташкенте в первый же день восстания дошла до Ашхабада, и ашхабадские большевики Житников, Молибожко, Батманов выступили на рабочих и солдатских митингах с призывом свергнуть власть комиссаров Временного правительства. Представители ашхабадской организации большевиков выехали в Кизыл-Арват и в пограничную крепость Кушку, чтобы и там поднять рабочих и солдат на борьбу за власть Советов.

Устроили митинг и тедженские большевики. В городе было мало рабочих и солдат, на митинг собрали и дейхан, приехавших по своим делам из аулов. Артык и халназаровский Мавы в этот день случайно оказались в городе и тоже пришли на митинг. Когда оратор рассказал о событиях в Ташкенте, Мавы, захваченный общим подъемом, крикнул вместе с другими:

— Долой Временное правительство! Долой его комиссара! Да здравствует власть рабочих и дейхан!

Крикнул — и смущенно повел глазами вокруг себя: это впервые он раскрыл рот в присутствии стольких людей. Его мысленному взору тотчас же представился Халназар. Мавы показалось, что бай смотрит на него злобно, с ненавистью, и от этого взгляда точно озноб прошел по его телу. Как всегда, желая умиротворить бая, Мавы мягко улыбнулся, но вдруг, словно чем-то ободренный, поднял голову и громко крикнул:

— Долой бая! Долой Халназара!

Его голос потонул в общем гуле голосов, наперебой повторявших боевые лозунги революции.

Повсюду росла боевая активность масс. Местные комиссары Временного правительства, эсеры, меньшевики, буржуазные националисты не останавливались ни перед какой подлостью и изменой, не пренебрегали никакими средствами для того, чтобы расстроить и подавить эту активность. Они готовились применить карательные меры против большевистски настроенных рабочих и на всякий случай вооружали своих сторонников.

Великая Октябрьская революция потрясла всю страну.

С быстротой молнии облетели Россию гениальные слова Владимира Ильича Ленина, восторженно встреченные днем 25 октября депутатами Петроградского совета:

«Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась... Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма».

В Туркестане, как и в некоторых других окраинных областях России, контрреволюционные офицеры и юнкера-корниловцы, правительственные чиновники, кадеты, правые эсеры и местные буржуазные националисты ответили на победу социалистической революции вооруженной борьбой против Советов.

Была последняя ночь октября. На открытой площадке тедженского клуба железнодорожников шло многолюдное собрание. С докладом по текущему моменту выступал приехавший из Ашхабада член областного комитета партии большевиков Николай Артамонов. На этот раз среди собравшихся были вооруженные люди: несколько солдат из местного гарнизона с винтовками и примкнутыми к ним штыками, десятка два рабочих с берданками или револьверами. Тут же сидел Мавы, как видно впервые державший в руках берданку, а в толпе у забора стоял, тоже вооруженный, Артык; на поясе у него была прицеплена кобура с наганом и шестью патронами в барабане.

На противоположной стороне площадки, самым крайним в ряду, сидел хромой писарь волостного правления Куллыхан. В последнее время он стал выдавать себя за сторонника большевиков, и из всех присутствовавших на собрании только один Артык хорошо знал, что это был волк в овечьей шкуре. Куллыхан старался не попадаться на глаза молодому дейханину. Повернув ухо в сторону докладчика, он, казалось, внимательно слушал, но черные глаза его беспокойно бегали по лицам толпившихся возле площадки людей. Можно было заметить, что он делал кому-то знаки ближе подвигаться к столу президиума. С краю стола сидел Карташов. Он видел знаки хромого писаря, но не придал им большого значения, — Куллыхан заявил о своей преданности новой власти, считался «своим» человеком.