Антуан Прево - История донны Марии и юного князя Джустиани

Капитан корабля, относившийся к ним в пути весьма учтиво, предложил им свои услуги. Они, поблагодарив, отказались от них и, хотя и не знали ни слова по-английски, поспешили направиться в город. Тщетно капитан кричал им: «Куда вы? Вас никто не поймет, позвольте мне послужить вам проводником». А они только еще больше заторопились, словно боялись чего-то со стороны человека, которому было известно, откуда они прибыли, и который мог так или иначе знать их.

Случаю угодно было, чтобы лакей одного знатного англичанина, побывавший в Италии, оказался в порту в то время, когда капитан громко обращался к ним. Он понял, что приключение это не из заурядных, и, уже пораженный красотой девушки, решил скромно последовать вслед за нею. Когда они дошли до Тауэрхилла, он заметил, что она затрудняется, по какой улице ей направиться далее, и понял, что она будет рада, если ей немного помогут. Он сделал вид, будто по внешности ее догадался, что она итальянка, и обратился к ней на ее родном языке так учтиво, что она ответила ему. Она приняла его предложение проводить ее. А проводить ее надо было не к родственникам или друзьям, ибо она никого не знала в Лондоне, ей просто нужна была квартира, и проводник без труда подыскал ей подходящую. Он поместил ее у своего двоюродного брата, местного обойщика. Он заботился о ней с большим рвением, в котором немалую роль играла его увлеченность девушкой. Вечером он поужинал с нею, затем, поручив ее заботам родственника, удалился, весьма довольный этим приключением.

Он был так весел, что господин его заметил его приподнятое настроение. Раздевая хозяина, он рассказал ему о приключении и не преминул описать красоту юной итальянки. Болтливому лакею пришлось тут сказать, где он оставил иностранку, а когда он стал отнекиваться, хозяин его разгневался. За время службы он накопил немного денег, поэтому решил сразу уволиться. Но на другой день молодой лорд, еще пуще распалившись, приказал разузнать, куда он скрылся. А лакей нашел убежище опять-таки в доме обойщика. Милорд*** приказал немедленно отвезти себя туда. Ему сказали, что лакей находится в комнате итальянки; лорд порывисто вошел к ней и сразу же упрекнул барышню за то, что она сдружилась с лакеем. От неожиданности донна Мария так перепугалась, что подумала — не стало ли известно, кто она такая. Она бросилась лорду в ноги, моля его сжалиться над нею. Хоть он и очень удивился, увидя ее в таком состоянии, у него все же хватило сообразительности, чтобы отчасти уловить истину, и он ловко воспользовался заблуждением девушки, предложив ей сесть в его карету и довериться его покровительству. У лорда не было иного намерения, как только увезти ее в свой особняк, где он рассчитывал объясниться с нею.

В то самое время, когда он подъехал к своему особняку, туда прибыла и карета миледи, его матери.

Миледи увидела возле сына незнакомую девушку. Она пожелала узнать, кто это такая. Смущение сына и лакеев позабавило ее. Наконец, настойчиво расспросив их, она узнала суть приключения. К счастью, она владела итальянским языком. Из любопытства она заговорила с юной иностранкой, которую все же еще принимала за девушку легкого поведения. Но, поговорив с нею несколько минут, она заметила у нее такой ум, такую воспитанность и прелесть, такую скромность и непорочность, что совсем изменила о ней мнение. Все ее старания узнать у девушки тайну ее происхождения и ее невзгод оказались тщетными, что не помешало, однако, миледи немедленно принять меры к тому, чтобы поместить ее в порядочное убежище в ожидании, пока не выяснятся все обстоятельства ее судьбы. И действительно, ее устроили вместе с ее преданной компаньонкой.

Утрата проводника, умершего в дороге, обернулась для донны Марии в Лондоне тяжелыми последствиями. Старик обещал князю немедленно сообщить ему об их прибытии в Лондон, а также о том, в каком районе города они остановились. Князь собирался выехать из Италии, как только получит письмо, и можно себе представить, с каким нетерпением ждал он этой вести. Между тем затруднительное положение, в котором оказались эти две робкие женщины, и их первые невзгоды не дали им возможности написать в Рим так скоро, как рассчитывал князь. Он уже получил из Чивита-Веккии известие о том, что корабль благополучно достиг Англии и что капитан сам сообщил об этом родственникам пассажиров. И князь никак не мог понять, чем же объясняется задержка письма от возлюбленной. Его тревога вскоре сравнялась с его любовью, причем давала себя знать и присущая ему горячность.