Бернард Корнуэлл - Рота Шарпа

Раздался крик на незнакомом языке, но голос, голос был знаком, он принадлежал Харперу, и массивный ирландец уже крушил врагов семиствольным ружьем, держа его за ствол, как дубину. Не обращая внимания на Шарпа, он встал над ним и рассмеялся в лицо французам, замахнулся на них и шагнул вперед, как его предки в легендарных битвах древности. Он кричал те же слова, что и предки в былые времена, вокруг него тоже были воины Коннахта, и ни одна сила в мире не могла бы выстоять против их ярости в бою. Шарп, было, присел за орудием, но снова появился противник, теперь уже опасливый, и он снова рубил, отмахивался, колол и вопил. Задние ряды французов смешались, и помещение заполнили безумные люди в красных и зеленых мундирах, идущие по трупам, рубящие и режущие. Шарп почувствовал, как лезвие его палаша входит между чьих-то ребер, вытащил его и вдруг осознал, что единственными врагами вокруг были несколько выживших, скорчившихся на полу и молящих о пощаде. Надежды для них не было: парни из Коннахта потеряли друзей в бреши, старых друзей, и лезвия двигались резко и четко. Байонеты, игнорируя крики французов, работали быстро, и из окна мощно пахнуло свежей кровью.

«Наверх!» На стене все еще оставались враги, они могли стрелять вниз, в орудийную камеру, и Шарп взобрался по ступеням, держа блестящий в отблесках факелов меч перед собой. Нахлынула волна холодного, чистого ночного воздуха - он уже стоял на стене. Пехота откатилась за вал, устрашенная резней вокруг пушек, Шарп наблюдал за ними сверху. Харпер присоединился к нему вместе с группой красномундирников из 88-го, они наконец-то пытались отдышаться.

Харпер рассмеялся: «С них хватит!»

Это было правдой: французы отступали, покидая брешь, и только один человек, офицер, пытался их задержать. Он кричал на них, бил их ножнами шпаги, потом, поняв, что они не пойдут в атаку, ринулся вперед сам. Это был худощавый человек с тонкими светлыми усиками под узким крючковатым носом. Шарпу было видно, что француз боится, что ему не хочется в атаку одному, но его вела гордость и надежда, что люди пойдут за ним. Они не пошли. Кричали ему, звали, уговаривали не быть дураком, но он шел, глядя на Шарпа, и его шпага оказалась до смешного тонкой, когда он опустил ее, защищаясь. Он что-то сказал Шарпу, тот покачал головой, но француз настаивал и бросался на Шарпа, который был вынужден уклониться и парировать своим огромным палашом. Ярость Шарпа остыла в холодном воздухе, битва закончилась, и его раздражала настойчивость француза: «Уходи! Vamos [17] Оставь меня в покое! ( португ .) !» Он пытался вспомнить, как это будет по-французски, но не мог.

Ирландец рассмеялся: «Перекиньте его через колено, капитан!» Француз был вчерашним мальчишкой, до смешного молодым, но храбрым. Он снова полез вперед, подняв шпагу. На этот раз Шарп прыгнул к нему, зарычал, и француз отшатнулся.

Шарп опустил палаш и проговорил: «Сдавайся!»

Ответом был новый выпад, едва не пронзивший Шарпу грудь. Он отступил, отбил шпагу в сторону, почувствовав, что злость возвращается, выругался и мотнул головой в сторону вала. Но придурок снова атаковал, возмущенный смехом ирландца, и Шарпу пришлось парировать удар.

Наконец, Харпер положил конец этому фарсу. Он встал за спиной у офицера и, пока француз собирался с силами для очередной атаки, прокашлялся: «Сэр? Мсье?» Офицер повернулся к нему. Гигант-ирландец улыбнулся, показал, что безоружен, и медленно подошел: «Мусью?»

Офицер кивнул Харперу, нахмурился и сказал что-то по-французски. Дюжий сержант снова серьезно кивнул: «Точно так, сэр, точно так». Гигантский кулак нырнул вниз, вверх – и прямо в подбородок француза. Тот рухнул, парни из Коннахта иронически похлопали, а Харпер аккуратно положил бесчувственное тело возле вала. «Бедный дурачок», - улыбнулся он Шарпу, весьма довольный собой и повернулся, чтобы поглядеть в сторону бреши. Бой все еще шел, но Харпер знал: его работа сделана, сделана хорошо, и трогать его сегодня больше никто не будет. Он ткнул пальцем в коннахтских рейнджеров и взглянул на Шарпа:

- Парни из Коннахта, сэр. Отличные бойцы.

- Это точно, - усмехнулся Шарп. – Где, говоришь, Коннахт? В Уэльсе?

Харпер отпустил какую-то шуточку на счет Шарпа, но сделал это по-гэльски, и тому пришлось выслушать пару минут добродушного смеха рейнджеров. Они были в хорошем настроении, счастливы, как и сержант из Донегола, что приняли участие в хорошей драке, которая когда-нибудь станет отличной историей, какую можно рассказывать долгими зимними вечерами в каком-то невообразимом будущем. Харпер нагнулся, чтобы пошарить по карманам бесчувственного француза, и Шарп отвернулся.