Наталья Павлищева - Жанна д’Арк. «Кто любит меня, за мной!»

– Господи! Что же ты, Господи?! За что её-то?! Если надо было сжечь, так меня!

Особая роль в жизни Жанны принадлежит Жилю де Ре барону де Лавалю. Почему же его имя так редко встречается в книгах об Орлеанской Деве? Дело в самой личности барона.

Жиль де Ре барон де Лаваль – прообраз… Синей Бороды! Как это возможно? Жизнь выкидывает и не такие шутки, но на сей раз все несколько прозаичней.

Осенью 1404 года в семье барона де Монморанси-Лаваля родился крепенький малыш, названный Жилем. Отец мальчика, бывший героем битвы при Азенкуре, погиб, когда Жилю только исполнилось одиннадцать, матери оказалось не до детей, она спешно вышла замуж снова, поручив двух сыновей заботам своего отца – барона де Ре. Дед Жан де Краон, в прошлом бывалый вояка, с изумлением обнаружил, что одиннадцатилетний балбес, в общем-то, ничему не научен, и взялся за дело с умом. Уже немного погодя Жиль проштудировал огромнейшую библиотеку де Ре, сносно владел несколькими языками и удивлял всех недюжинными познаниями в самых разных областях.

Но дед понимал и другое – внук не должен стать книжным червем, время не то. Жиля посадили на лошадь, дали в руки оружие и быстро превратили в одного из лучших фехтовальщиков и наездников. Дальше молодой человек развивался уже сам, к его чести будет сказано, весьма успешно. Блестящее сочетание книжных знаний и боевых навыков сделало молодого барона Жиля де Ре де Лаваля графа де Бриення самой приметной личностью при дворе несчастного дофина Карла. Барон отличался прекрасными внешними данными, но слыл весьма заносчивым, правда имея на то основания. Владения семейства де Ре были огромны, семья держала под собой половину всего производства и поставок соли Бретани, а когда к этому добавилось приданое, принесенное юной супругой красавца барона, равных во Франции не осталось. Дед не единожды повторял внуку, что род де Ре выше даже законов Франции, чем в немалой степени способствовал воспитанию его знаменитой заносчивости.

Будущую супругу, чтобы не иметь возражений со стороны ее родни, пришлось попросту… умыкнуть! Однако нет никаких данных, что барон изменял своей жене, которая пережила мужа (вспомните про Синюю Бороду). У них родилась всего одна дочь.

Как и предки, Жиль не смог усидеть дома, пока шла война. Он не признал Генриха Английского и договор в Труа и встал на сторону дофина Карла. Это была для несчастного Карла очень весомая поддержка, которой тот сам по себе не воспользовался, предоставив барону действовать на свой страх и риск. Жиль действовал.

Упоминания о Жиле де Ре бароне де Лавале в литературе до и после 1992 года разнятся, как ночь и день. Почему?

Дело в том, что после гибели Жанны барон, не простивший королю промедления, удалился от двора в свой замок и организовал там собственный двор. Он написал и сам поставил «Орлеанскую мистерию», посвященную Жанне, на которую потратил немыслимые по тем временам деньги. Но Жиль зря надеялся, что, став королем, Карл вернет ему старые долги. Для этого нужно быть де Тремуйлем и требовать деньги ежедневно, в плане благодарности Карл был неимоверно забывчив. Мало того, он, видно, не считал нужным отдавать долги вообще.

Наступило время, когда даже огромных средств де Ре стало не хватать, а многочисленные родственники, возмущенные тем, что барон не только не собирается осчастливить их своими подачками, но уже который год тратит деньги на что попало – то на поддержку, а потом возвеличивание деревенской пастушки, то на безумства в своем замке, пошли на него настоящим походом. За деньги люди во все времена были готовы свидетельствовать что угодно. Против барона, занимавшегося в башнях замка Машкуль в том числе алхимией, быстро сфабриковали дело по обвинению не только в ереси, но и в многочисленных ритуальных убийствах мальчиков (!). И неважно, что свидетели путались в показаниях даже пола своих якобы пропавших детей, а ни одного трупа так и не нашли, сказано убивал, значит, убивал!

Барон сначала не поверил своим ушам, потом под пытками начал наговаривать на себя совершенно немыслимое, его знаменитыми словами было: «Я наговорил на себя столько, что хватило бы на казнь десяти тысяч человек!» Потом возмутился: «Как вы можете судить меня, маршала Франции барона де Ре?!»

Смогли и осудили. Видно, осознав, что живьем не выпустят, барон просил только одного: не вешать, а сжечь (как Жанну?). Сожгли, но перед тем все же повесили. Это произошло в 1440 году.