Неля Гульчук - Спаситель Птолемей

– И войско, и народ беспрекословно подчиняются ему и не обращают внимания на его бесчинства?

– На царский дом уже давно все смотрят равнодушно. Страх перед беспощадным Кассандром сильнее преданности несчастному роду великого царя, – голос Александра дрожал от едва сдерживаемого гнева.

– Кстати, – поинтересовался Антигон, – они по-прежнему находятся в Амфиполе под надзором преданного Кассандру Главкия?

Александр горько усмехнулся:

– Только теперь он держит их в полном одиночестве. Недавно Кассандр приказал удалить из крепости всех мальчиков, воспитывающихся с юным царем.

Антигон сосредоточенно о чем-то думал, затем с расстановкой проговорил:

– Он принуждает их забыть, что им по праву принадлежит корона вселенной, дарованная им Александром. Кассандр, конечно, негодяй. Он борется запрещенными методами.

Взглянув на Антигона, Александр заметил, что тот был встревожен.

– Мы сможем спасти юного царя? – спросил напряженно Александр.

– Не знаю, не знаю… Надо спешить!..

Ранним утром глашатай, вступив на середину площадки, расположенной в центре военного лагеря, возвестил о начале чрезвычайного собрания. При этом он заверил воинов, что, по произведенным жрецами предсказаниям, день и час этого собрания вполне благоприятны, и нет признаков, по которым можно было бы заключить, что боги отнесутся немилостиво к решению воинов. Слова свои глашатай закончил призывом к обычному обряду очищения, которым начиналось всякое собрание.

Вслед за глашатаем на площадку поднялись несколько жрецов с масличными венками на головах. За ними следовали три прислужника, из которых двое несли нож и чашу, а третий вел теленка. Старший жрец, подойдя к алтарю, громко произнес молитву.

– Великий и всемогущий Зевс! Внемли милостиво нашим мольбам и благосклонным оком воззри на всех собравшихся перед алтарем твоим! Всякая злая мысль да будет тут далека от нас! Отврати от нас всякое зло! Прими кровь этого животного, очищенного в соленой морской воде, и да будет его кровь залогом твоей к нам всем благосклонности!

Окончив молитву, которую каждый из воинов тихо, почти про себя, повторял за жрецом, жрец попросил воинов теснее сплотиться и сам обвел теленка вдоль рядов. Затем прислужники быстро закололи животное и выпустили часть его крови в заранее приготовленную большую серебряную чашу. Пока на алтаре складывались сухие сучья и пучки соломы для костра, на котором вскоре должна была сгореть часть жертвы, жрецы окропили всех присутствующих кровью животного.

Вскоре яркое пламя быстро охватило сучья и солому на алтаре, и часть жертвенного животного запылала на огне.

Обряд очищения перед собранием закончился и можно было приступать к обсуждению важных вопросов.

Антигон с непроницаемым лицом повелителя поднялся на возвышение, строго прошил глазами всех присутствующих. С удовлетворением отметил, что все, как один, будут подвластны его воле.

Он возвышался над всеми, грозный, как Зевс. Он и был им – стратег, полководец, мощная военная сила Азии.

Все смотрели на Антигона, затаив дыхание. Никто не шелохнулся.

Антигон выступил обвинителем против Кассандра. Он говорил жестко, заранее отметая все возражения.

– Кассандр, сын Антипатра, умертвил царицу Олимпиаду, поступил самым недостойным образом с юным царем Александром и его матерью Роксаной, которых он держит теперь в заточении в крепости в Амфиполе. Он принудил Фессалонику, дочь царя Филиппа, вступить с ним в брак. Он, очевидно, имеет преступное намерение отнять престол у царского дома Филиппа и Александра и украсить себя самого царской диадемой.

Все, как один, внимательно внимали словам Антигона и помалкивали. Если у кого и было что сказать, они, как выдрессированные, держали это при себе.

Сейчас Антигон был на высоте, над ними всеми. Некоторые, их было совсем немного, стояли с опущенными головами, ни на кого не глядя, похожие на людей, которым очень стыдно. Ведь еще совсем недавно Кассандр был самым близким союзником Антигона, и всё вершил с его ведома. А теперь Антигон, как и Кассандр, ждет удобного момента, чтобы одеть царскую диадему на свою голову раньше Кассандра.

– Сейчас Кассандр восстанавливает разрушенные македонянами Фивы, показывая этим свое желание предать забвению и надругаться над всем, что было сделано царями Филиппом и Александром.

Эти обвинения были встречены так, как этого ожидал Антигон, – громкими и резкими выражениями неудовольствия. Вслух никто не посмел выразить никаких сомнений.