Наталья Павлищева - Клеопатра

– Скажи, разве это не так, разве не верно?

– Это твой Птах сказал?

– ПшерениПтах? Нет, это не он, хотя он может и не хуже. Первые слова из «Притчи человека из оазиса», а вторые Мерикары. Цезарь, Египту во много раз больше лет, чем даже Греции. За тысячелетия в нем накоплена такая мудрость, что нам и не снилась. И еще одно, – Клеопатра почемуто перешла на шепот, – все в мире развивается, верно? Сначала бывает слабым и плохим, а потом становится сильным и мудрым. Архимеду понадобилось много лет, чтобы понять свои законы и записать их. Евклид потратил целую жизнь, чтобы создать основы своей геометрии.

Цезаря мало интересовала геометрия Евклида и куда больше, почему Клеопатра говорит приглушенно. Но он понимал, что спрашивать нельзя, последует возмущение и обида. Такова царица, приходилось с этим считаться. А Клеопатра продолжила:

– У всех все развивается, понимаешь? – Это он понимал, но таинственность от понимания не исчезла. – А у египтян этого нет! Они сразу получили свои знания готовыми. Спроси, откуда они знают, как сделать необходимые расчеты для строительства храма и кто первым это придумал, только пожмут плечами. Они все получили от своего бога Тота. Все, понимаешь?! Вот такой добрый бог, дал египтянам их знания. Даже письменность. И календарь тоже.

Цезарь так и не понял, почему об этом надо говорить шепотом, чтобы Тот не услышал? Его гораздо больше заинтересовали слова о календаре.

– Я слышал о календаре Египта. Он солнечный?

– Да, здесь же главное божество – АмонРа, Солнце. Но началом года принят день, когда над горизонтом впервые появляется звезда Сопдет, возвещающая о начале разлива Хапи.

– Клеопатра, пока мы не в Мемфисе, ты не могла бы называть Нил Нилом, а не Хапи и выражаться чуть понятней? Расскажи о календаре подробней, меня не совсем устраивает римский, приходится то и дело добавлять множество дней, это неудобно.

Было заметно, что царице доставило большое удовольствие продемонстрировать свои знания. Если честно, то они действительно оказались недюжинными. И если слушать о достоинствах геометрических выкладок Евклида или измерении объема тел Архимедом Цезарю было попросту скучно, то делению года на месяцы и дни они посвятили несколько бесед. Цезарь основательно задумался, не внести ли изменения в римский календарь? Только не стоит объявлять, что на это натолкнуло пребывание в Александрии, Рим слишком ревниво относился к чужому влиянию.

А еще он задумался, почему Клеопатра, в которой не было и капли египетской крови, так ревностно соблюдала египетские обряды. Это не мешало ей жить по законам эллинского мира, рассуждать как эллинке, читать папирусы Мусеума и библиотеки, гордиться Архимедом и Евклидом, приносить дары Изиде.

От Александрии до Мемфиса совсем недалеко, но раззолоченное сооружение двигалось немыслимо медленно, остальные вынуждены тащиться вверх по реке с той же скоростью. Цезарь ворчал, что быстрее пешком по берегу. Клеопатра только отмахивалась, она была мысленно погружена в ход предстоящего действа – обряда в храме Птаха в Мемфисе.

Сопровождавший их жрец раз за разом повторял ей весь ход обряда, царица пыталась привлечь к заучиванию и Цезаря, но теперь отмахнулся уже римлянин. Не хватало еще, чтобы консул Рима вышагивал вместе с египтянами по палубе этого монстра, запоминая, как повернуть голову, как посмотреть, что сказать! Не помогло даже напоминание, что Великий Александр тоже был объявлен фараоном в этом храме.

– Ну и что? Я не Александр и фараоном становиться не собираюсь!

Сам обряд в угоду Цезарю значительно сократили и даже слегка изменили, решив позволить именно ему подать знаки царской власти – крюк и плеть – новой царице Египта. Его интересовало: почему новой, ведь Клеопатра уже правила почти четыре года? Правила, но не была объявлена фараоном! Неужели не ясно, что это не одно и то же?

– Почему тебя не короновали в Мемфисе раньше?

– Были те, кто против!

Ответ резкий, губы после фразы сжались в ниточку, в глазах загорелся знакомый бешеный блеск. Видно, Клеопатра очень переживала изза неувязок со своим воцарением. И Цезарь решил сделать все, чтобы признание ее правительницей Египта прошло торжественно.

В конце концов, он мысленно махнул рукой, хочет играть этот спектакль, пусть играет. До Мемфиса недалеко, и вернутся они быстро.

Но в Мемфисе его ждало настоящее потрясение.

Они прибыли в середине дня, были встречены с невиданным размахом, под восторженный рев огромной толпы проследовали к храму, и там Цезарь понял, что ничегошеньки не знал о своей возлюбленной!