Дмитрий Балашов - Марфа-посадница

О войне, как о каком-то организованном деле, с передвижениями полков, сражениями и обороною волости Новгородской на рубежах и по линии укрепленных пригородов - Демона, Стержа, Молвотиц, - нечего было и думать. Осенью, когда была получена взметная грамота, Василий Васильевич Шуйский снял все отряды из крепостей и стянул к городу. Даже с Наровы, с неспокойного немецкого рубежа, были отозваны новгородские рати. Это было все, что он мог сделать, как воевода. Теперь в случае приступа город имел достаточное число воинов на своих стенах.

И вместе с тем в те же самые дни Короб, Казимер, Феофилат, Глазоемцев, Курятник и Полинарьины любыми средствами добивались мира. Навстречу уже выступившим войскам великого князя был послан второй посол с просьбой об опасе - житий Иван Иванов Марков. Иван Третий велел Китаю и того задержать в Торжке до своего прибытия.

Девятого октября Иван Третий выступил из Москвы. Вперед за четыре дня были посланы татарские рати царевича Даньяра. С Иваном шел Андрей-меньшой, брат Борис присоединился к нему на Волоке. На первом стану от Волока Ивана встретил князь Андрей Борисович Микулинский, извещая, что тверской великий князь Михаил посылает кормы для московского войска.

Желтели убранные поля с рядами скирд. Птицы стаями тянули над головой к югу. Холодный ветер сушил осеннюю землю.

Девятнадцатого октября Иван Третий прибыл в Торжок. Здесь к нему приехали первые новгородские беглецы бить челом в службу. В Торжке великий князь простоял четыре дня. Отпустил во Псков нового воеводу взамен Ярослава Оболенского. С ним вместе послал послов торопить псковичей к выступлению. Безостановочно подходили рати.

Торжок был переполнен. У всех коновязей рядами переминались боевые кони, возы загромождали улицы, ратники толпились но всем дворам. Скакали посыльные, выворачивая копытами комья стылой, усыпанной навозом и раструшенным сеном грязи. Крепкий запах конского пота и мочи стоял в воздухе. В сутолоке трудно было озреться, и смещенный псковский наместник, Ярослав, вызванный в полк по приказу Ивана Третьего, долго, матерясь, тыкался по всему городу, разыскивая старшего брата, Стригу-Оболенского. Наконец какой-то проезжий дворянин указал князю нужный дом.

Ярослав, заляпанный грязью, шатнувшись, спрыгнул с седла, прошел, наклоняясь, в низкую горницу, полную ратных, сидевших за трапезой. К нему нехотя обернулись от стола:

- Чаво нать?

- Самим тесно!

Узнав кто, один из ратников вскочил, рыгнув, неловко перекинулся через лавку и проводил в заднюю. Старый воевода сидел один в тесной горенке за жбаном с квасом и тарелью с пирогами. Кивнул ратнику: «Выдь!» Тот тотчас притворил дверь.

С усмешкой обозревал Стрига непутевого младшего брата. Ярослав с отъезда из Пскова гулял, не показываясь на глаза, и видно, все еще продолжал пить, не протрезвев окончательно и в дороге. Морда у князя Ярослава распухла, глаза смотрели врозь, дорогое платье было перемазано и растрепано донельзя, борода торчала в разные стороны. Иван покачал головой.

- Хорош! Опять пьян?

- Я пьян?

Ярослав малость трусил брата и потому изгилялся того больше.

- Кто пьян да умен, два угодья в том! - выкрикнул он, глядя куда-то вбок.

- Что не проспишься, ай напугали плесковичи? - спросил Стрига, продолжая усмехаться.

- Смердья кровь! - возопил Ярослав. - Вилок капусты, вишь, пожалели! Что мой Никишка взял с воза… Да случись такое на Москве! Я - князь! Приказал бы - возами сваливали! Кто слово рек! Я за тот кочан капустный две головы снял! Дурни… К великому князю запосылывали…

- А признайся, струхнул маненько от мужиков-то? Как Плесков исполчился на тя?

- Я-то? Да я! - взвился Ярослав. - Я их! Вот им! В рот!

- Ну, ну! Мне-то казать незачем, застебнись! - сурово одернул старший брат. - Воровать тоже с умом надобно!

- Я пес царев! - чванно изрек Ярослав. - А своих псов надо кормить сытно!

- Ан врешь, - возразил Стрига. - Пса хороший хозяин всегда чуток не докормит, чтобы не обленился, чтоб злее был, не ленился лаять да кусал бы больнее! Так и царь тебя, чуешь? Говорить я с тобой хотел, а ты, вон, на кого похож! Государь тебя, дурака, жаловать хочет, а таков явишься, неровен час и другим кем заменят, и я не помогу!

- Возьмут Новгород?! - уразумев дело и начиная трезветь, спросил Ярослав. Он поднял алчно загоревшиеся глаза: - Землю дадут?!

- То-то! - отмолвил Стрига. - Только охотников до тех земель и без нас хватает! И Новгород еще не взят. Думай! Ты - Оболенский, не кто! Рода нашего не роняй! Век напереди были! Поди проспись.