Филипп Эрланже: Генрих Третий. Последний из Валуа

Монархия, и без того ослабленная плачевным правлением Генриха II, о котором можно смело утверждать, что не было более никчемного короля в истории Франции, в час кризиса оказалась беспомощной, а государство – мало способным к выживанию. И как всегда, гранды стараются ослабить централизацию власти – дело, начатое Капетингами, – и одновременно нарушают золотое правило Капетингов: единство нации превыше всего.

Осуществляя это извечное стремление провинциальной знати, гранды используют борьбу католиков и протестантов, усугубляя ее алчным желанием захватить власть. Эти внутренние распри скоро стали международными: разделенная Франция превратилась в лакомую приманку, которую оспаривали друг у друга Испания и Англия.

Опустошительная ярость царила в обоих лагерях; каждый оправдывал собственные ошибки преступлениями противной стороны. Когда вымирание династии Валуа поставило вопрос о наследовании, стало казаться, что погибнет все, что некогда составляло христианское королевство: нищета, беспорядки, раздел территории, иностранное вторжение представились неизбежными результатами гражданской войны, в которой участвовали все грабители Европы.

Предотвратить эту катастрофу выпало иностранке, до своего вдовства лишенной возможности править, и ее детям. Это было время, когда государства отождествлялись с их правителями – протестанты слишком поздно вступят в поединок с единоличной властью, – когда королевская кровь в жилах ценилась как защита, без которой люди чувствовали себя заблудившимся стадом. В такой обстановке, несмотря на необходимость экономического, социального и религиозного развития, человек, рожденный у ступеней трона, мог влиять на ход событий и изменять их, а при случае и заставить Историю склониться на ту сторону, которую выбрал он.

В решающий момент драмы власть эта досталась молодому человеку, который одновременно олицетворял язычество эпохи Возрождения и пережитки Средневековья. Этот молодой человек был символом уходящего века, но именно ему выпало начертать контуры будущего.

После восемнадцати лет замужества, пятерых детей, которых она подарила королю, и четырех лет царствования королева Екатерина Медичи все еще была чужой при французском дворе. День за днем жила она, страшась за свое будущее, боясь сказать лишнее слово и впасть в немилость, а из-за врожденных приветливости и любезности казалась окружающим угодливой. Судьба ее была печальна. Зловещий рок преследовал Екатерину с колыбели: трех недель от роду она осталась круглой сиротой, и о ней быстро разнеслась слава, что она приносит несчастье – все ее родственники умирали один за другим: бабушка Альфонсина Орсини, тетушка Клариче Строцци, приходившийся Екатерине дядей папа Лев X и даже ее младший двоюродный брат Ипполит, в которого она была тайно влюблена.

Позднее флорентийцы, восставшие против власти дома Медичи, десять месяцев продержали Екатерину заложницей, угрожая ей ужасной смертью.

В четырнадцать лет она было решила, что судьба улыбнулась ей: благодаря интригам ее родственника папы Климента VII ее, младшую дочь банкиров (злые языки поговаривали, что ростовщиков), выдали за принца Генриха Французского, потомка Людовика IX Святого.

Как интересно разглядывать Марсель, стоя на носу папской галеры, обитой изнутри темно-красным атласом, и слушать, как колокольный перезвон перекликается с торжественными орудийными залпами! Его Святейшество, на носилках, в торжественном облачении, пересек город, сопровождаемый восторженными приветствиями толпы; впереди несли Святые Дары, а за носилками следовал внушительный кортеж папской свиты: облаченные в пурпур кардиналы, епископы в лиловых сутанах, монахи в бело-коричневых облачениях и конная папская гвардия, на шлемах которой покачивались пышные плюмажи. На роскошно инкрустированных портшезах проплывают прекрасные римлянки, все в драгоценных каменьях. И все тридцать четыре дня, что длились свадебные торжества, дом Медичи соперничал в роскоши и расточительности с французским двором.

Король Франциск I рассчитывал благодаря своей щедрости получить от Его Святейшества три бесценные жемчужины – Неаполь, Геную и Милан. Поэтому и не жалел ничего, дабы завоевать расположение своих гостей. В то время он еще сохранял свою изысканность, веселую обходительность, страсть к увлекательным приключениям. Увы, наследник совсем на него не походил.