Кристиан Жак - Госпожа Абу-Симбела

Рамзес никогда не видел такого выражения удовольствия на лице Сетау.

— Ты можешь гордиться собой, — сказал царь, обнимая друга.

— Это зодчих и скульпторов нужно благодарить, а не меня, я только подбадривал их, чтобы они создали произведение, достойное тебя.

— Достойное таинственных сил, которые находятся в этом храме, Сетау.

Внизу сходней Нефертари сделала неверный шаг. Лотос поддержала ее и заметила, что царица побледнела.

— Пойдем, — потребовала Нефертари, — со мной все в порядке.

— Но, Ваше Величество...

— Не будем портить праздник, Лотос.

— У меня есть снадобье, которое, может быть, рассеет вашу усталость.

Грубоватый Сетау не знал, как вести себя перед Нефертари, чья красота его зачаровывала; взволнованный, он поклонился.

— Ваше Величество... Я хотел сказать...

— Отметим рождение Абу-Симбела, Сетау; я хочу, чтобы праздник был незабываем.

Все вожди нубийских племен были приглашены в Абу-Симбел, чтобы отпраздновать создание двух храмов; в своих самых красивых и новых набедренных повязках они поцеловали ноги Рамзеса и Нефертари, затем завели победную песню, которая вознеслась к звездному небу.

В эту ночь изысканной пищи было больше, чем песчинок на берегу, больше кусков жареной говядины, чем цветов в царских садах, неисчислимое количество хлеба и пирогов. Вино текло как обильный поток, курился ладан на алтарях, воздвигнутых под открытым небом. Так же, как мир был установлен далеко на севере с хеттами, так же он будет долго царить на Великом юге.

— Абу-Симбел является впредь духовным центром Нубии и символическим выражением любви, объединяющей Фараона и Великую Царственную Супругу, — говорил Рамзес Сетау. — Ты, мой друг, будешь приглашать сюда в определенные дни вождей племен и заставлять их участвовать в ритуалах, которые осветят эту землю.

— Иначе говоря, ты мне позволяешь остаться в Нубии... И Лотос останется со мной.

За теплой сентябрьской ночью последовала неделя праздников и ритуалов. Во время праздников восхищенные зрители увидели внутренние убранства большого храма. В зале с тремя нефами и восьмью колоннами, на которые опирался спиной царь, воплощенный в статуе Осириса десятиметровой высоты, они любовались сценами сражения при Кадеше и встречей Фараона с богами, обнимавшими его, чтобы лучше передать ему свою энергию.

В день осеннего равноденствия Рамзес и Нефертари одни проникли в святую святых. Во время восхода солнца свет шел по направлению к храму и освещал заднюю часть святилища, где, сидя на каменной скамье, находились четыре бога: Pa-Гор, бог страны света, « ка » Рамзеса, Амон, скрытый бог, и Птах-строитель, последний оставался в тени, кроме весеннего и осеннего равноденствия; в эти два утра свет поднимающегося солнца слегка касался статуи Птаха, чьи слова, поднимавшиеся из самых недр скалы, некогда услышал Рамзес: «Я братаюсь с тобой, я даю тебе долголетие, постоянство и силу; мы соединены в радости сердца, я делаю так, чтобы твоя мысль пребывала в гармонии с мыслью богов, я выбрал тебя и придаю твоим словам действенность. Я питаю тебя жизнью, чтобы ты давал жизнь другим».

Когда царская чета вышла из храма, египтяне и нубийцы издали крики ликования. Настал момент освящения второго святилища, посвященного царице и носящего имя «Нефертари, для которой встает солнце».

Великая Супруга Фараона преподнесла цветы богине Хатор, чтобы осветить лицо богини звезд; отождествляя себя с Сешат, хозяйкой Дома Жизни, Нефертари обратилась к Рамзесу:

— Ты придал гордость и храбрость Египту, ты его властелин; как звездный сокол, ты распростер крылья над своим народом, для него ты подобен несокрушимой звездной стене, которую никакая враждебная сила не смогла бы преодолеть.

— Для Нефертари, — ответил царь, — я построил храм, высеченный в настоящей нубийской горе, в прекрасном песчанике навечно.

На царице было длинное желтое платье, колье из бирюзы и позолоченные сандалии; на голубом парике покоилась корона, состоявшая из двух длинных тонких коровьих рогов, заключавших между собой солнце, которое поднимали два высоких пера. В правой руке она держала ключ жизни; в левой — гибкий скипетр, напоминавший лотос, поднявшийся из воды в первое утро мира.

Возвышаясь над колоннами храма, царицу окружали улыбающиеся лица богини Хатор, высеченные на стенах ритуальные сцены, объединяющие Рамзеса, Нефертари и богов.

Царица оперлась на руку Фараона.

— Что происходит, Нефертари?