Кристиан Жак - Госпожа Абу-Симбела

Согласится ли Рамзес окончательно отказаться от крепости Кадеш и, особенно, от провинции Амурру? Ни Сети, ни его сыну не удалось овладеть знаменитым укреплением, у подножия которого Рамзес одержал свою самую большую победу, и казалось естественным, чтобы Кадеш оставался в хеттском ведении.

Но Амурру... Египет много боролся, чтобы сохранить эту провинцию, воины умирали за нее. Аша опасался, как бы Фараон ни проявил непримиримость.

Царь посмотрел на Нефертари. Во взгляде царицы он прочитал ответ.

— Мы согласны, — объявил Рамзес Великий.

Амени продолжал писать, Аша почувствовал огромную радость.

— Что еще желает мой брат Хаттусили? — спросил Рамзес.

— Окончательный договор о ненападении, Ваше Величество, и оборонительный союз против любого, кто нападет на Египет или Хеттскую империю.

— Он думает об Ассирии?

— О любом народе, который попытался бы захватить земли Египта и хеттов.

— Мы также желаем заключить этот договор и этот союз; благодаря им мы сохраним процветание и счастье.

Уверенной рукой Амени продолжал свою запись.

— Ваше Величество, император Хаттусили желает также, чтобы в наших странах уважалось и сохранялось царское наследование в соответствии с ритуалами и традициями.

— Оно не может происходить по-другому.

— Наш повелитель желал бы, наконец, решить проблему обоюдной выдачи беглецов.

Аша опасался этого последнего препятствия; одна спорная деталь поставит под сомнение все соглашение.

— Я требую, чтобы с выдаваемыми обращались гуманно, — заявил Рамзес. — Когда они будут возвращены в их страны, Египет и Хеттскую империю, они не испытают ни наказания, ни оскорбления, и их дома должны будут стать неприкосновенным владением. Более того, Урхи-Тешшуб, став египтянином, останется свободным и в будущем.

Получив согласие Хаттусили на принятие этих условий, посланники согласились.

Договор мог вступить в силу.

Амени передаст его окончательный вариант царским писцам, которые перепишут его на папирусы лучшего качества.

— Этот текст будет выгравирован на камне во многих храмах Египта, — объявил Рамзес, — в том числе в святилище Ра в Гелиополисе, на южном фасаде восточного крыла девятого пилона Карнака и на южной стороне фасада великого храма Абу-Симбел. Таким образом, от севера до юга, от Дельты до Нубии, египтяне узнают, что они навсегда будут жить в мире с хеттами под взглядами богов.

Расположившись в жилых помещениях дворца Пи-Рамзеса, хеттские послы приняли участие в празднествах, захлестнувших египетскую столицу; они увидели огромную популярность Рамзеса, приветствуемого повсюду песней:

«Он освещает нас, как солнце, он возрождает нас, как вода и ветер. Мы любим его как хлеб и прекрасные ткани, так как он отец и мать всей страны, солнце двух берегов».

Нефертари пригласила хеттов присутствовать при ритуале, совершаемом в храме Хатор; они услышали молитву удивительной силы, которая сама создавалась каждый день, приводила в движение все формы жизни, зажигала лица, заставляла дрожать от радости деревья и цветы. Когда взгляды повернулись к великому Смыслу, скрытому в золоте неба, птицы взлетели в это счастливое мгновение, и мирная дорога открылась перед тысячами людей.

Переходя от удивления к восхищению, хетты были приглашены на пир, во время которого они отведали рагу и голубей, маринованные почки, жареную говяжью вырезку, нильских окуней, жареных гусей, чечевицу, чеснок и сладкий лук, тыквы, салат-латук, огурцы, сладкий зеленый горошек, фасоль, компот из фиг, яблоки, финики, арбузы, козий сыр, круглые пирожки с медом, свежий хлеб, легкое пиво, вино красное и белое. По этому исключительному случаю подавали старое вино в глиняных кувшинах седьмого дня четвертого года царствования Сети, отмеченных символом Анубиса, властелина пустыни. Дипломаты дивились обилию и качеству блюд, любовались красотой каменной посуды и, в конце концов, отдались общему веселью, напевая по-египетски восхваления Рамзесу. Да, это был, конечно, мир.

Наконец столица заснула.

Несмотря на поздний час, Нефертари собственной рукой написала длинное послание своей сестре Путухепе, чтобы поблагодарить ее за усилия и рассказать ей о великолепных часах, которые переживали Хеттская империя и Египет. Когда царица поставила свою печать, Рамзес нежно положил руки ей на плечи.

— Разве не закончилось время для работы?

— День несет больше забот, чем часов, и не может быть по-другому, и хорошо, что это так: разве не повторяешь ты то же самое своим высокопоставленным сановникам? Великая Супруга Фараона не может пренебрегать Законом.