Наталья Павлищева - Вещий Олег

Эти слухи доходили до стольного града и до княжьего дворца. Многие даже стали гадать, как скоро князь дружину на непокорный город поведет, мол, пора уже, а то когда и впрямь восстанут, поздно будет. Но князь молчал. Почему? Ингорь снова изводился мыслью о слабости наставника, жалел, что не в его руках сила, рвался придушить Ново Град.

Однако подходило к концу лето, а Олег делал вид, словно и не беспокоит его строптивый город.

Ближе к осени, когда уже поздновато было отправляться в дальний путь, обратно не вернешься, князь вдруг позвал к себе Раголда, успевшего сходить к грекам по первой воде. О чем с ним беседовал, как всегда, никто не слышал, только старый купец вдруг снова засобирался в дорогу. Это удивило всех, кто его знал, но Раголд никому ничего не объяснял. Тоже как всегда.

А засобирался вдруг купец на север через Ново Град. Его отговаривали, мол, забыл, что дальше Ладоги уже не пройти, Нево по осени бурным становится, неровен час и на дне оказаться можно? Раголд ответил, что в Ладоге и перестоит зиму. Решили, что хитрит купец, хочет первым из русичей до Хедебю или Бирки по весне добраться. Тот не отказывался, но и не подтверждал.

Так и вышло, Раголд дошел только до Ладоги, там встал с товаром и ждал весны. Но и весной, как советовал князь Олег, свой товар дальше не повез, и продавать не торопился. Даже ладожане не могли понять, в чем дело. Но из Ново Града стали вдруг приходить странные вести, торг был наполовину пуст – со стороны волоков от Днепра не шли суда! То есть в сторону Киева уходили свободно, а обратно – никого!

Первыми опомнились свеи и норманны, прознав, что к Ново Граду и ходить незачем, а дальше могли не все, те, у кого драккары сидели глубоко и кому волоки смерти подобны, бросились скупать все, что было у ладожских купцов. Тут Раголд сообразил, почему Олег велел свои товары сбывать не сразу, а лишь когда цены пойдут вверх! Быстро продав с огромной прибылью все, что имел, купец отправился восвояси.

В Ново Граде он застал страшную картину – торг был наполовину пуст! Со стороны волоков от Днепра пришли лишь несколько суденышек и принесли ужасные для новгородцев вести. Киевский князь перехватил всех купцов и заставил торговать на Подоле! Как ему это удалось сделать? Не силой, нет, он просто предложил торг без десятины, и сам стал скупать много товара по хорошим ценам. Большинство купцов легко поддались на такое предложение. Кроме того, по Киеву поползли слухи, что в Новгороде свирепствует страшная зараза, и князь-де, останавливая суда, пытается скрыть от всех этот самый мор. Такие слухи отбили желание соваться к Ильменю у сомневающихся. Подол торговал и за себя, и за новгородский торг.

Новгородцы зашумели, сначала грозили стереть с лица земли Киев, а князя повесить на кривой березе. Но шел день за днем, а лодей с юга все не было. Многие понимали, что и Олег долго не выдержит, что надо просто переждать. Но как ждать, если тухнут рыба и мясо, если скорой завалены все склады, если упали цены на все, если стоят полупустыми причалы? И новгородцы сдались, они отправили к Олегу бояр с согласием по-прежнему платить дань варягам и быть под Киевом, как договорились.

Раголд шел вместе с теми боярами и видел, как пустует волок, как грозят им оставшиеся без работы люди, словно виноват не князь Олег, а новгородцы. Еще до Киева им встретились кое-какие купцы и рассказали, что в Киеве якобы поймали троих татей, которые распускали слух о страшном море, и по приказу князя жестоко с ними расправились на виду у всего Подола. Только дома Раголд узнал, что слух распускали люди Олега, а казненные никакого отношения к этому не имели, это были просто три татя-душегуба, которых воевода поймал за черным делом, лишил языков, чтоб не смогли себя оправдать, изуродовал лица, чтоб их не узнали, и лишь потом прилюдно казнил на Подоле.

Но Ново Граду это мало помогло, пока князь сам не повел караван лодей в сторону Ново Града, заморские гости на север двинуться не решились. Только сделал он это после повинной, какую принесли новгородские бояре, да поклялись более не выступать против Киева ни словом, ни делом.

А тогда Раголд подходил к Киеву со стороны волоков и раздумывал, что же такое замыслил князь Олег еще осенью, когда отправлял его в Ладогу? Это только он сказать может. Не терпелось верному помощнику рассказать князю о панике, царившей на торге в Новгороде.

Вон уже показался Вышгород, дальше Днепр круто поворачивает налево, это неспокойное место, там в него вливается река Десна, и обе реки точно спорят, кто из них главный. Ветры тоже борются на этом стрежне. Но стоило Днепру победить Десну, взяв верх, он сразу поворачивал направо, и ветер стихал, поверхность воды становилась голубой, в ней отражались стоящие по берегам леса, луга вдоль речки Почайны, и горы, на которых стоял Киев. Он вырастал, постепенно увеличиваясь, и сначала точно парил над рекой, а потом начинал над ней нависать. С Днепра был хорошо виден частокол стен Горы, со многими башнями, воротами, рвами… И над всем блестели крыши княжеского терема. Внизу, на самой Почайне, на Подоле, высился деревянный Волос – бог скотницы – торговли. У Волоса много дел, но для Подола главное – торговля, потому огромный идол стоял посреди торга на холме, и ему ежедневно, ежечасно приносили богатые жертвы, чтоб торговля спорилась.