Евгения Яхнина - Разгневанная земля

Буда и Пешт, расположенные по обе стороны Дуная, были ещё погружены во мрак. Но непрерывное движение по цепному мосту, соединявшему их в один важнейший жизненный центр Венгрии, свидетельствовало о том, что деятельность в порту не прекращается и ночью.

Когда пароход шумно возвестил о своём приближении, порт сразу оживился. Задвигались люди на пристани; к бледным, мигающим огонькам керосиновых фонарей, водружённых на железных столбах, прибавились новые.

Обозы и гурты скота направлялись к пештской пристани, где шла шумная погрузка овец, коров и лошадей на баржи, пшеницы и шерсти — на пароход, который в обмен привёз из Вены готовые изделия немецких фабрик и заводов.

Долгая осенняя ночь нехотя отступала перед поздним рассветом. Октябрьское солнце лениво поднималось над Дунаем. Скупые лучи едва пробивались сквозь плотные тучи, нависшие над городом.

Пассажиры, высыпавшие на палубу, не могли разглядеть ни остатков турецких башен, ни древних христианских монастырей, ни зубчатых стен старой крепости, сохранившихся в Буде и придававших ей характер средневекового города. Густая тьма скрывала и придунайские части Пешта, окружённые двойным кольцом тенистых бульваров; за ними раскинулся более современный Пешт со множеством пересекающихся улиц и переулков, на которых возвышались большие строения среди аккуратно расставленных маленьких домиков, утопавших в зелени садов.

По обе стороны моста виднелись застывшие, будто вросшие в воду, тяжело нагружённые баржи. На их мачтах развевались разноцветные флаги и вертелись подгоняемые ветром флюгера [4] Флюгер — вращающаяся на шесте пластинка, которая показывает направление ветра. Флюгер часто имеет очертание петуха. .

Неуклюже поворачиваясь, пароход пришвартовался к причалу под громкий и разноголосый говор людей на палубе и на пристани. Каких только не слышно было здесь языков и наречий! Но над всем главенствовал немецкий язык — язык хозяев монархии, заглушая голоса венгров, словаков, чехов, хорватов, сербов, румын и других народностей, составлявших пёстрое население Австрийской империи.

Перекликаясь с носильщиками, со знакомыми и родственниками, по трапу спускались пассажиры, обременённые тяжёлыми тюками, чемоданами и дорожными мешками. Пароход был грузовой, поэтому пассажиры, за редким исключением, состояли из простолюдинов, торговцев и купцов, которые сопровождали грузы и собирались сделать закупки в Венгрии.

Передвижение по воде было намного дешевле, чем железнодорожное сообщение, которое только ещё начинало развиваться; этим и объяснялся приток пассажиров на пристани.

Одним из первых на берег сошёл человек лет пятидесяти, с котомкой за плечами и дорожным посохом в руке.

Длинная, густая борода, национальная венгерская атилла [5] Ати́лла — разновидность венгерской национальной одежды, род сюртука. из грубого сукна и простые высокие, довольно поношенные сапоги резко отличали его от двух других пассажиров, спустившихся с парохода одновременно с ним. Оба были одеты с претензией на франтовство: светлые сюртуки, высокие цилиндры на голове. Они громко разговаривали между собой по-немецки. Всё выдавало в них венских купцов, прибывших на осеннюю пештскую ярмарку. Они оглядывали спутников, отыскивая среди них местного жителя, чтобы осведомиться о хорошей гостинице.

Один из них обратился на немецком языке к человеку с посохом:

— Скажите, сударь, вы здешний?

Ответ последовал на мадьярском языке:

— Я направляюсь к себе домой. А вы-то зачем пожаловали?

— Не понимаю по-венгерски, — пожав плечами, сказал удивлённый австриец.

Недружелюбный тон незнакомца заставил австрийского купца насторожиться. Он привык к тому, что венгры гостеприимно встречают купцов, поставляющих в Венгрию продукты австрийских фабрик. Сами венгры из-за высоких пошлин не могли вывозить свои изделия в другие части Австрии, и те же австрийские купцы скупали у венгерских помещиков продукты сельского хозяйства прямо на месте.

Купец переглянулся со своим спутником, и оба поспешили к полицейскому, который прохаживался неподалёку.

— Обратите внимание на этого человека. Не беглый ли он преступник? Мы видели, как он садился в Вене на пароход и свободно разговаривал по-немецки с таможенным чиновником, а тут, когда мы к нему обратились, прикинулся вдруг непонимающим.