Кристофер Хибберт - Королева Виктория

«Разумеется, мадам, вы правы, что одной служанки вам будет вполне достаточно. Я мог бы добавить к ней еще одну девушку из гостиницы. Но смею вас заверить, что эти гостиничные девушки не отличаются честностью и порядочностью. Поэтому я полагаю, что Ваше Величество не станет искушать бедную девушку из гостиницы». Королева немного подумала и сказала, что готова взять с собой еще одну служанку».

В последние годы жизни королевы, когда Понсонби стал слишком забывчивым, а его почерк, как она сама жаловалась, уже было невозможно прочитать, она все чаще стала жаловаться на него. «Он какой-то бесхребетный, — говорила она своему врачу Джеймсу Риду. — Он такой мягкий, такой обтекаемый, что невозможно ухватиться. Над ним все насмехаются, а он все терпит. Он начисто лишен мужества и не хочет отстаивать свое мнение. Когда я ему что-то говорю, он соглашается со мной, когда говорят другие, он соглашается с ними. Он соглашается со всеми и по каждому поводу».

Как и генерал Грей, Генри Понсонби обратился к Уильяму Дженнеру с просьбой помочь ему уговорить королеву как можно чаще появляться на общественных мероприятиях и покончить со своим затворничеством, как того требует кабинет министров.

«Дженнер сказал, что он хорошо знает состояние здоровья королевы, — записал Понсонби в своем дневнике. — И он не намерен советовать королеве делать что-либо, что может усугубить ее самочувствие, тем более по каким-то политическим мотивам. Если министры не верят ему, что королева действительно больна, то он ничего не может поделать... Я сказал, что он мог бы попросить ее попытаться хоть что-нибудь предпринять, что-то такое, что не причинило бы ей никакого вреда. Тем более что все это делается не ради каких-то министров, а ради самой королевы. Но он даже и слышать об этом не захотел».

«Люди спрашивают, — писал Понсонби, — почему королева может принимать участие в этих егерских шотландских балах в Балморале и отплясывать до часу ночи и при этом совершенно неспособна посетить какой-нибудь благотворительный бал в Лондоне». Дженнер ответил, что во время бала в Балморале королеве нет надобности говорить с кем-то или отвечать на какие-то вопросы, что в Лондоне случается на каждом шагу. «Не почему она не живет в городе, а предпочитает укрываться вдали от людской суеты?» — не унимался Понсонби. «Потому что в городе у нее болит голова», - ответил Дженнер. «Ну ладно, если она такая больная, — продолжал допытываться Понсонби, — то почему тратит столько времени и сил на поездку в Балморал?»«Ничего удивительного в этом нет, — парировал Дженнер. -Когда люди плохо себя чувствуют, им часто советуют оставить город и уехать куда-нибудь подальше, где можно подышать свежим воздухом».

Именно поэтому, пока Дженнер твердо стоял на своем и повторял, что его прежде всего «интересует здоровье королевы, а не ее общественные дела», Понсонби ничего не мог поделать. Не могли помочь ему и ее дети. Дженнер самым решительным образом запретил принцам и принцессам говорить на эту тему, заявив, что «в противном случае он перестанет выполнять обязанности личного врача королевы». И министрам не удалось убедить королеву отказаться от затворничества и более активно участвовать в общественной жизни страны. В беседе с лорд-канцлером королева отметила, что «по своему горькому опыту уже знает, что чем чаще она уступает давлению и уговорам, тем больше выдвигается требований со стороны правительства, а в итоге подрывается ее здоровье».

Когда в январе 1866 г. королеву попросили открыть очередную сессию парламента, она ответила премьер-министру несколько экстравагантно, но вполне в своем духе:

«Королева должна сказать, что вполне понимает озабоченность тех, кто хочет видеть ее на открытии работы парламента... Почему это желание должно быть неразумным или слишком настойчивым, чтобы лицезреть в стенах парламента бедную и несчастную вдову, разбитую горем от утраты любимого мужа, нервную и испуганную, все еще находящуюся в глубоком трауре? Почему вы так хотите видеть перед собой одинокую и убитую горем женщину и устраиваете из этого шоу, после которого она долго не сможет прийти в себя и обрести прежнее душевное равновесие? Ведь раньше королева всегда опиралась на помощь и поддержку мужа, а сейчас вы хотите выставить ее на посмешище, на всеобщее обозрение, даже не давая себе труда подумать о ее ранимом сердце и оскорбленных чувствах. Она не хочет и не может участвовать в этом шоу и не понимает истинных намерений тех, кто требует ее присутствия! Она знает, что тешит самолюбие тех, кто предлагает ей невозможное. Если вы представите себе все те страдания, которые придется испытать королеве в стенах парламента, вы, вероятно, не станете настаивать на ее присутствии. Она не сможет предложить вам никаких новых идей, по вряд ли готова пройти через такие испытания».