Александр Ахматов - Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

В цирк стекались и главные виновники торжества — гордые легионеры Мария, сменившие воинские доспехи на праздничные тоги [7] Тога — верхняя одежда свободных римских граждан. и украсившие головы лавровыми венками. Их должно было явиться сюда по меньшей мере около двадцати пяти тысяч человек из шести легионов [8] Легион — римское воинское соединение. После военной реформы Мирин легион насчитывал 5–6 тыс. солдат. , принимавших участие в нумидийском походе. Здесь, в цирке, солдат ожидали вручение боевых наград и раздача денежных подарков от имени триумфатора, после чего все они должны были присоединиться к шествию, следуя за колесницей своего прославленного полководца.

Триумф привлек в Рим немало жителей Лация [9] Лаций — область в Средней Италии, примыкавшая к побережью Тирренского моря. Центром Лация был Рим. Сами римляне принадлежали к племени латинов (латинян) и говорили на латинском языке. Однако лишь немногие жители Лация имели права римского гражданина. Большинство их обладало особым статусом латинского гражданства, стоявшего ниже римского. , которым хотелось собственными глазами увидеть закованного и цепи царя Нумидии, столь долго издевавшегося над римским могуществом. Среди приезжих были также представители союзников римского народа, колоний [10] Колония — поселение римских граждан, выведенное на завоеванную землю и управлявшееся на основании римских законов. Жители колоний пользовались полным правом римского гражданства. и муниципиев [11] Муниципий — покоренная община Италии. Муниципии имели ипутреннее самоуправление, но были лишены права голоса в римских собраниях. . Они явились в Вечный город с золотыми венками, чтобы почтить ими Юпитера Всеблагого и Величайшего [12] Юпитер — римский национальный верховный бог, отождествленный с греческим Зевсом; царь неба, богов и людей. Храм Юпитера Всеблагого и Величайшего — главная святыня Рима — находился на вершине Капитолийского холма. Собственно, триумф был религиозным актом в честь Юпитера, а сам триумфатор выступал в роли этого бога, одетый в его пурпурные одежды, которые он получал напрокат из храмовой сокровищницы. .

День обещал быть прекрасным. Это первое январское утро выдалось теплым и ясным, словно сам отец богов, в честь которого устраивалось празднование триумфа, решим порадовать римлян хорошей погодой. Ни одним облачком не было омрачено чистое голубое небо. Из-за отдаленных, пламенеющих пурпуром горных вершин поднималось солнце, золотившее склоны Альбанских холмов. Оно вступало в победную борьбу с туманом, который клубился над Тибром и Марсовым полем, сливаясь с дымом догорающих солдатских костров на лагерной стоянке африканских легионов.

Хотя по старинному обычаю полководец, вернувшийся с войны, обязан был распустить своих воинов по домам, Марий с согласия сената удержал их в лагере. В Риме сохранялась тревожная обстановка, после того, как кимвры [13], вторгшиеся в Нарбоннскую Галлию [14], уничтожили три месяца назад при Араузионе [15]две консульские армии, повергнув в ужас Рим и всю Италию. Марий и его солдаты, испытанные в сражениях Нумидийской войны, были единственной надеждой и защитой Рима в случае внезапного нападения воинственных, окрыленных своими победами полчищ германцев.

Лагерь занимал пространство по обе стороны уходившей на север от города Фламиниевой дороги. С западной ее стороны крайние ряды палаток примыкали к берегу небольшого ручья, разделявшего почти пополам все Марсово поле и впадавшего в Тибр напротив острова Эскулапа. К югу от Государственной виллы [16]и лагеря, ниже по ручью, на его правом берегу, стоял древний храм Беллоны [17]. От него прямиком через ручей пролегал путь, вымощенный альбанским камнем. Он соединял храм с цирком Фламиния.

В этот ранний час в храме Беллоны началось торжественное заседание сената [18], на котором, по традиции, в честь полководца, удостоившегося триумфа, произносились хвалебные речи и зачитывалось особое постановление с перечнем его заслуг перед римским народом.

Марию назначен был однодневный триумф, и по этому поводу многие из его горячих приверженцев выражали недовольство. Они считали, что борьба с Югуртой по своей трудности не уступала войне с Персеем [19], царем Македонии, за победу над которым Эмилий Павел [20]получил триумф, продолжавшийся три дня. Но как бы то ни было сам Марий должен был испытывать огромное чувство удовлетворения и беспредельного торжества. Ведь первое его избрание в консулы [21]знать восприняла словно какую-то прихоть Фортуны, неожиданным образом пославшей «новому человеку» [22]благоволение народа. Мог ли кто-нибудь предположить тогда, что всего через два года Марий будет удостоен неслыханной чести, получив вместе с триумфом и второе консульство?