Лев Рубинштейн - Чёрный ураган

— Вряд ли это может помочь в работе, док, — сказал Бродас. — Человеку нужен язык, чтобы лучше делать своё дело…

— Теория, сэр! Чистая теория!

Джесси закрыла дверь и, оставшись одна, поднесла к носу платок. Весь дом был пропитан запахом лекарств.

Джесси родилась в этом доме. Когда-то это был хороший, старый, милый дом. В гостиной стояла бабушкина арфа. На ней по вечерам играла покойная мать. В стороне блистало лаком привезённое из Парижа фортепьяно; Джесси маленькими пальчиками разучивала на нём гаммы и этюды. В комнате Джесси вся мебель была светло-серая, стены обиты шёлком, а на шёлке солнце играло сквозь кружевные занавески. Но лучше всего была постель — милое, привычное, уютное ложе, покрытое холодным и душистым голландским полотном. По вечерам Джесси устраивалась на больших подушках, молилась богу за родителей, наставников, слуг, своих негров и всех добрых людей, и ей казалось, что будущее полно счастья — того счастья, о котором так красочно говорится в маленьких книжечках с золотым обрезом.

Вот она встречается со смуглым юношей с огненными глазами. Они влюбляются друг в друга. Но судьба уводит юношу на корабль, который в страшную бурю терпит крушение. Юноша попадает к дикарям, которые сначала хотят его казнить, но потом выбирают вождём. Проходит несколько лет. Загорелые дикарки пленяют взор бедного пленника — вождя. Но всё чаще видит он во сне старую плантацию и нежную головку своей невесты, которая ждёт его на берегу океана. И, наконец, на горизонте появляется парус — о, спасение! И это действительно спасение, хотя, конечно, трёхмачтовый бриг давно захвачен пиратами, но юноша умудряется истребить злодеев и возвращается на родину, где он немедленно получает наследство и женится на своей терпеливой невесте. Конечно, не всегда всё так бывает, но кто может усомниться в том, что конец книги будет благополучным? Терпение, чувствительность, честь, совесть, порядочность…

«Порядочность» — вот слово, которое Джесси Бродас затвердила с детства. Быть порядочным — это значит быть чистоплотным, благочестивым, спокойным, изящным, хорошо одетым. Это значит прилежно ходить в церковь и разумно помогать бедным, но, конечно, не считать бедных равными себе! Это значит также никогда не быть расточительным, болтливым, жадным и скупым. Это значит ежедневно радовать господа бога добрыми делами. Вот и всё, что требуется от белой леди, чтобы прослыть порядочной. От простых людей требуется больше: например, они должны трудиться с утра до вечера за умеренную плату. Но мисс Джесси Бродас не из простых: её дядя — плантатор из старинного рода. Так учили Джесси родители, воспитатели и священнослужители.

Горничные помогли ей умыться и надели на неё расшитую кружевами ночную сорочку. Сорочки мисс Джесси днём пересыпали цветами, чтобы они пропитались приятным и свежим запахом сада.

Джесси улеглась в чистую, прохладную постель с твёрдым сознанием того, что день не прошёл у неё даром, что она послужила господу богу добрыми делами. Через несколько минут она спала, подложив под щёку свою белую, нежную ладонь.

Ночью Джесси проснулась от топота копыт во дворе. Управляющий Хопкинс выводил свою кобылу из конюшни. По потолку комнаты Джесси пробежали жёлтые отсветы фонарей. Вдали лаяли собаки. Слышен был едва различимый, мерный шум прибоя.

— Этот подлец, вероятно, спрятался в лесу! — послышался голос Данкена Стюарта. — Он ничего не взял с собой: ни еды, ни обуви. Ищейки его найдут.

— Ищеек мало, мистер Стюарт, — отвечал Хопкинс, — тут нужны овчарки, да ещё учёные. Я знаю хороших овчарок у Баркера в Бактауне. Он их воспитывал шесть лет. Они просто не выносят запаха негров. Бросаются, как дикие кошки!

— Мой брат Ингрэм поехал в Бактаун. Нельзя терять ни минуты.

— Извините, мистер Стюарт, вы уверены, что у этого Кимбса нет оружия?

— Откуда он возьмёт оружие? Я же говорю вам, что он ушёл с пустыми руками.

Джесси села на кровати. Сбежал Иорик Кимбс!

— Овчарка гораздо лучше, — ворчал Хопкинс, — она идёт молча. Ещё лучше, когда впереди идут два вожака. Обыкновенная ищейка лает на всю округу и предупреждает беглеца за много миль.

— Не медлите, Хопкинс! Он не мог пройти больше двадцати миль. Мы проследим все тропинки, которые ведут на Север.

Джесси закрыла глаза. Она вспомнила посеревшее от волнения лицо Кимбса. «Я убежал бы из этого проклятого штата и убегу, если господь мне поможет!..»

Копыта затопотали во дворе. Приехали ещё два человека: один из них был управляющий Стюартов, другой — доброволец с соседней плантации. Данкен созвал на помощь соседей.