Леон Юрис - Суд королевской скамьи

— Это ложь.

— А теперь обратимся к овариэктомиям, изьятию яичников, как явствует из заявления доктора Тесслара. Давайте на минутку забудем о его утверждениях и проследим ход обыкновенной операции такого рода. Итак, вы делали разрез стенки брюшной полости. Правильно?

— Да, после того, как пациента мыли, брили, я ему впрыскивал морфий и проводил спинномозговое обезболивание.

— Даже тем, у кого были серьезные ожоги после облучения.

— Я не делал исключений.

— Затем вы вводили в брюшную полость хирургические Щипцы, приподнимали матку, вводили далее щипцы между яичниками и фаллопиевыми трубами, после чего отрезали яичник и бросали его в емкость.

— Более или менее так я и поступал.

— Я предполагаю, доктор Кельна, что по завершении операции вы, не заботились зашить, как полагается, отрезок яичников, матку и кровеносные сосуды.

— Это неправда.

— Отрезок ампутированного органа называется культей?

— Да.

— Разве не принято закрывать эту культю клапаном из брюшины?

— Вы хороший юрист, мистер Баннистер, но вы не хирург.

Баннистер не обратил внимания на легкий смешок в зале.

— Тогда будьте любезны, просветите меня.

— Отрезком брюшины культю не закрыть. Единственный способ состоит в крестообразном наложении связок. Таким образом вы перекрываете культю, чтобы избежать воспаления, западения ее или кровотечения.

— И вы всегда так поступали?

— Естественно.

— Доктор Тесслар утверждает, что ни в одном случае из шести овариэктомий, которые он наблюдал, вы ничего подобного не делали.

— Это чушь. Тесслар никогда не стоял рядом со мной. И если бы даже он находился в операционной, практически невозможно было увидеть, что я делаю. Разве что вместо глаз у него был рентген. Вместе с окружающими меня ассистентами, в присутствии Восса и других немцев, из-за экрана, закрывающего голову пациента, рядом с которой Тесслар, по его утверждению, сидел, он был не в состоянии что-либо видеть.

— А если он сидел сбоку и экран ему не мешал?

— Эта всего лишь предположение.

— Значит, как вы утверждаете, доктор Тесслар никогда не предупреждал вас о возможной опасности кровотечения и перитонита?

— Этого не было.

— И доктор Тесслар не спорил с вами по поводу того, что вы никогда не моете рук перед операцией?

— Нет.

Или что употребляете одни и те же инструменты, не стерилизуя их?

— Я опытный хирург, мистер Баннистер, уважающий свою профессию. И я отвергаю эти обвинения.

— Получали ли вы письменные указания, в которых говорилось, левое или правое яичко следует изымать, левый или правый яичник?

— Нет.

— Были ли случаи, что врачи ампутировали не тот палец на руке или ноге или что-то еще, потому что они не получали указаний?

— Это Ядвига, а не лондонская больница..

— Откуда вы знали, что именно надо извлекать? — Капрал Креммер, который проводил облучение, находился в операционной. Он и говорил мне — слева или справа.

— Креммер? Ах, капрал Креммер. Этот неопытный рентгенолог указывал вам?

— Он имел дело с рентгеновскими лучами.

— И если тут не было доктора Тесслара, значит, он не мог обращать ваше внимание на ожоги после облучения и на тот факт, что вы не даете-общего обезболивания?

— Повторяю. Я лично проводил пункцию. Оперировал я действительно быстро, что спасало пациентов от пневмонии, нарушения сердечной деятельности и, Бог знает, от чего еще. Сколько раз мне повторять вам это?

— Пока все не станет совершенно ясно.

Баннистер помолчал, внимательно изучая состояние, в котором находился Кельно. Настал тот самый переломный момент, до которого и судья, и присяжные еще могли испытывать к нему сочувствие. Неумолимый ход стрелок подсказывал, что подходит время кульминационного пункта его допроса.

— Значит, все сказанное Марком Тессларом, является выдумкой.

— Все это — откровенная ложь.

— Мужчины и женщины кричали. Их терзала невыносимая боль.

— Ложь.

— И вы грубо и бесцеремонно обращались с пациентами на операционном столе.

— Мое поведение было безупречно.

— Почему, по вашему мнению, доктор Тесслар стремился оболгать вас?

— Из за наших ранних стычек

— Вы упоминали случай, когда, практикуя в Варшаве, вы, не ставя Тесслара в известность, послали к нему на аборт члена вашей семьи. Я хотел бы, чтобы вы сейчас назвали этого пациента.

Кельно оглянулся в поисках помощи. Возьми себя в руки, сказал он себе, успокойся.

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.