Мортеза Каземи - Страшный Тегеран

— Что будет, что будет? Оставить Фероха... после такой любви! Нет, нет, ни за что. Я хочу только его. Никто другой моим мужем не будет!

Глубокое горе глядело из прекрасных глаз Мэин. Две слезы скатились по щекам.

В безнадежном одиночестве она думала о том, как ужасно быть женщиной в этом мире, где женщины так несчастны. Она долго плакала, уткнувшись в подушку, часто вздрагивая. И вдруг она вспомнила, что Ферох ждет ее, что разговор с отцом задержал ее на лишних полчаса, что часы на камине показывают уже больше двух с половиной часов после захода солнца, что Ферох, может быть, уже теряет надежду.

Теперь она в волнении искала гребень, чтобы причесать растрепавшиеся волосы и шептала. «Милый, милый, иду». Она думала о том, как скрыть от него следы слез, от которых покраснели ее глаза.

Накинув на плечи белую шаль, она выскользнула из дверей, быстро сбежала с лестницы и, войдя в глубину сада, с бьющимся сердцем считала шаги — должно быть сто шагов до стены, где должен ждать Ферох...

Когда Мэин ушла, Ф... эс-сальтанэ с полчаса еще пребывал в волнении и гневе.

Наконец, немного придя в себя, он вновь заговорил сам с собой: «Нельзя позволять девушке забирать себе в голову подобные фантазии. Надо во что бы то ни стало пресечь это, пока не обнаружились губительные результаты. Хотя я, правда, официально еще с шахзадэ К... не говорил, не давал обещания, но несколько дней назад он в разговоре намекнул, что мое депутатство он ставит в зависимость от нашей родственной связи. Как же я могу оттолкнуть его и сделать своим зятем этого нищего Фероха? Но эта девушка ничего не хочет слушать! И ведь с каким упрямством отклоняется мой совет! Ну, да ладно, отчаиваться не стоит. Если не слушает моих слов, продиктованных только заботливостью о ней, может быть, послушает мать. Мать наставит ее на путь истинный и сумеет доказать, что этого требует ее собственное и мое благо».

И снова он коснулся звонка, и опять поспешно вошла Фирузэ и, поклонившись, стала в угол. Было видно, что она ждет вспышка гнева. Но Ф... эс-сальтанэ мягко спросил:

— Фирузэ, ханум изволила вернуться?

— Да, барин, только что приехали.

— Ну, отлично. Скажи ей, что, мол, по важному делу хочу срочно ее видеть.

Снова поклонившись, Фирузэ исчезла, а Ф... эс-сальтанэ принялся расхаживать взад и вперед по кабинету, то вглядываясь в висевшие на стенах картины, то разглядывая рисунок дорогого ковра, покрывавшего пол.

Скоро послышались быстрые шаги, и вошла Мелек-Тадж-ханум.

Она была в голубом шелковом платье, волосы ее были тщательно причесаны и покрыты тонким чаргадом. Глаза ее как-то особенно блестели.

Ф... эс-сальтанэ встал, сделал несколько шагов вперед. Подражая неумело европейцам, он церемонно поцеловал ее руку и усадил возле себя.

Мелек-Тадж-ханум, чуточку помолчав, спросила игриво и кокетливо:

Ну, вот и я. Зачем эта я вам так срочно понадобилась? Ф... эс-сальтанэ сказал:

— Не знаю, как и начать... Я было сначала не хотел обращать внимания на это дело. Даже не слушал, когда мне сказали. Как говорится, в одно ухо впустил, а из другого выпустил. Думаю, не имеет значение. А теперь вижу: огромное значение имеет и чуть все наше будущее не уничтожило. Но, может быть, ханум не понимает в чем дело? В это время, взглянув в окно, он увидел на небе месяц, заливавший мир ярким сиянием.

— Фу, до чего я расстроился из-за этой девчонки. Пойдемте, ханум, пройдемтесь хоть по саду, смотрите, погода какая дивная. Там я вам все объясню.

И под руку они вышли на террасу, медленно спустились по ступеням и уселись на диване против того места ограды, где укрывались Мэин и Ферох.

— Ханум, — сказал Ф... эс-сальтанэ. — Дочь меня очень встревожила. Что делать? Как ее спасти?

Мелек-Тадж-ханум мягко заметила:

— Не понимаю, ага, что вас так беспокоит. Что вы имеете в виду? Я, слава богу, сколько ни смотрю на нашу дочь, не вижу ничего плохого. Жаловаться, кажется, не на что.

— Вот уж, можно сказать, попали пальцем в небо! Чего уж хуже! В своего двоюродного братца, Фероха, влюбилась. Собирается разрушить мой и свой дом.

Ханум сердито произнесла:

— Кто эта вам наговорил? Удивляюсь, как это люди могут лгать?

— Вы изволите ошибаться, ханум, — ответил Ф... эс-сальтанэ. — Ничего люди не лгут. Мэин сама мне сказала, что эта так. Причем тут люди?

Удивленная Мелек-Тадж-ханум переспросила:

— Что? Она сама сказала, что любит Фероха?

— Да, сама так и сказала.