Ефим Курганов - Шпион его величества

Когда Менцель наконец ушел, я принялся рассматривать письма Алины Коссаковской, и вот к какому заключению я пришел.

Вездесущий Шлыков не случайно не нашел следов прелестной Алины за пределами Вильны, ибо она этих пределов и не покидала. Ее подруги во главе с Агатой Казимировной ушли, а она осталась, в чем убеждали некоторые подробности ее последних писем. Графиня Коссаковская, подосланная Наполеоном убить государя императора Александра Павловича, все эти дни находилась здесь, в Вильне.

Это неожиданное открытие меня самого весьма озадачило.

Что же делать? Как найти эту чертовку?

А найти ведь необходимо (не то она еще явится пред светлые очи нашего императора), найти и выслать… или?..

Завидев меня, Александр Павлович бросился с поздравлениями. Кажется, он был и в самом деле рад и выглядел вполне довольным, хотя быть до конца уверенным, что его поздравления были совершенно искренними, я все-таки не могу. Тем не менее он долго и сердечно поздравлял меня.

Когда с этой ритуальной частью было покончено, император стал расспрашивать меня о новостях.

Вместо ответа я вывалил на стол гору бумаг. Александр Павлович брал в руки каждый листок и внимательно рассматривал его; был он при этом необычайно сосредоточен. Так прошел целый час, никак не менее.

Наконец, отложив последний листок, государь широко и радостно улыбнулся и, кажется, вполне прочувствованно сказал: «Как же я был прав, подписав указ о твоем назначении!» И добавил потом: «Я ведь до самого последнего момента сомневался, ибо Балашов каждодневно болтал мне о тебе самые разные гнусности. Я обязательно расскажу ему о твоей чудесной находке».

Государь замолчал. Молчал и я. Вдруг он резко приблизился ко мне, положил руку мне на плечо и заметил: «А Менцеля пока не арестовывайте, посмотрим, как он поведет себя далее. Отобранные же у него бумаги велите списать и верните ему. А за домом купца слежку не оставлять ни на миг».

Ей богу, если бы Александр Павлович не был императором, быть ему первоклассным шпионом. Сына аптекаря, конечно, ему не превзойти, но всех остальных – запросто.

Вернувшись от государя, я посадил сразу трех писарей снимать копии с менцелевских бумаг.

В семь часов вечера неожиданно явился аптекарь, необычайно довольный и какой-то приподнято, торжественно веселый.

Он принес записку, которую передал из Варшавы его сын. В ней сообщалось, что Бонапарт собирается прислать в Вильно с разведывательной миссией своего генерал-адъютанта графа де Нарбонна.

Не понимаю, как этот мальчишка мог так быстро все разузнать? Недаром, впрочем, говорят, что жидовская почта на сутки опережает фельдъегерей и курьеров. Ладно, передают быстро, но как можно приехать в Варшаву и тут же получить такой улов?! Вот что для меня непостижимо.

О Нарбонне, личном шпионе Бонапарта, я давно собираю по крохам сведения. Это фигура прелюбопытнейшая. Вот что удалось мне узнать.

Граф де Нарбонн был военным министром в последнем правительстве Людовика XVI, а теперь он один из ближайших сподручных Бонапарта, его шпионско-дипломатический агент. Возвышение его, говорят, призошло следующим образом (слышал от Александра Павловича).

Граф Луи де Нарбонн (comte Louis de Narbonne Lara), вернувшись после революционных бурь во Францию, проживал в Париже в полной безвестности и в обстоятельствах достаточно стесненных, и главное, что он был не у дел. Выхода казалось бы не было. Но граф был не промах.

Бонапарт, который был тогда первым консулом, учредил орден Почетного легиона, и в числе первых кавалеров этого ордена оказался лакей графа де Нарбонна (он принимал участие в египетском походе).

Граф объявил своему слуге, что не может держать у себя лакеем человека, который отныне ему равен. Он тут же посадил новоявленного кавалера с собой за стол и угостил вином.

Бонапарт, узнав об этом, пришел в восторг от поступка Нарбонна и пожелал немедленно с ним познакомиться. В скором времени Нарбонн стал его адъютантом.

В 1809 году Бонапарт произвел его в дивизионные генералы и начал возлагать на него военные и дипломатические поручения. Через какое-то время он его назначил посланником при баварском короле, а потом вызвал его в Париж, произвел в генерал-адъютанты и назначил состоять при своей особе.

Граф де Нарбонн – серьезный противник (хитрец, каких мало; одна надежда на его природно-аристократическую самонадеянность), и к его возможному приезду следует основательно подготовиться, ибо обвести его вокруг пальца не так уж просто. Но это во что бы то ни стало надо будет сделать.