З. Фазин - За великое дело любви

— А что намечается, известно ли вам? Я о Потапове. Судить его будут теперь снова?

Кириллов всегда знал все наперед и в этот вечер довольно точно предсказал, как поступят с соловецким узником после скандальной истории в храме. Царя-то нет, и раз не стало того, чья высочайшая воля определяла место заключения Потапова, то нет и надобности держать парня в монастырской обители. Теперь ему одна дорога — в Сибирь и скорее всего где-то у черта на рогах в Якутии. И навечно!

— А хотите, открою секрет? — сказал напоследок Кириллов. — Могу признаться: мы тогда в нашем III отделении всячески покрывали, что он из рабочих. В угоду государю императору замалчивали это в следственных и судебных бумагах. Особое указание на сей счет даже давалось.

Кони пожал плечами, усмехнулся.

— Историю, что ли, вы таким способом собирались остановить? Тщетное это дело.

Потом, прогуливаясь один по аллее и часто раскланиваясь со встречными знакомыми, Анатолий Федорович старался представить себе, что же сейчас происходит там, в Соловках? Здесь музыка, огни китайских фонарей, шорох шелковых платьев и запах дорогих духов, оживленный говор и веселый смех, а там?

«Русской Бастилией» называли Соловки. Кони не бывал на этом угрюмом острове, но хорошо знал историю монастыря, знал и то, какие там перебывали государевы узники. Среди них были и довольно именитые люди.

И, вспоминая разговор с Кирилловым, Кони думал:

«А хорошо сказал старик. Наши люди, когда доходит до крайности и невмоготу уже, — умеют бросать себя в пропасть. Вот и Потапов так поступил. И жаль его, конечно… Может, из него вышел бы Ломоносов или Дарвин…»

Утешала Кони мысль, что Русь, просветленную, выпрямляющуюся после отмены крепостного права, обратно в ярмо уже не загонишь! Это несомненно!

А Кириллов пережил в тот же вечер горькую минуту, и причиной была новость, о которой он узнал, когда по обыкновению после гуляния в саду заглянул в канцелярию своего департамента.

В святейший Синод в этот вечер пришла из Соловков весть, что Потапов пытался бежать с острова…

Узнал об этом на другой день и Кони и удивился несказанно:

— Что за недюжинная натура у этого Потапова! Не будь наши верхи в вечном паническом страхе перед новой жизнью, его следовало бы причислить к лику героев.

Да, Яша пытался бежать. И как? В одном белье. И уже почти вконец обессиленный голодом.

С того дня, когда он нанес пощечину настоятелю, в камеру приносили только хлеб и воду. Одежду отобрали, книг лишили, и возле камеры день и ночь стоял особо приставленный караульный. Не тот чахоточный солдат со шрамом, того наказали, а тупорылый стражник в шинели, готовый заколоть Яшу штыком «в случае чего».

Так и было настрого велено этому стражнику, и он целые сутки стоял на часах у двери при винтовке с примкнутым штыком. В паре с ним стерег опасного узника еще один здоровенный солдат, тоже готовый «в случае чего» действовать по уставу. Ни единого слова, кроме брани, не слышал от них узник, да ему и не хотелось с ними разговаривать.

Он решил не ждать суда. Ему сказали: судить будут в Архангельске. Дело заведено и по приказу из Петербурга, из самого министерства юстиции и святейшего Синода, оно идет ускоренным порядком. Обвинять будут Яшу в «совершении над архимандритом насилия». Мелетий жаждал жестокого приговора для «насильника».

А Паисий больше не показывался в камере Яши, и хорошо делал; Яша отвернулся бы от него; да и что было объясняться с иеромонахом? Оправдываться? Сказать, что пощечина была дана не архимандриту Мелетию, а… кому?

Яша думал об этом уже в тот день, когда пришел в себя. Хотелось самому себе отдать отчет: что же произошло? Какая сила заставила его поднять руку на тщеславного старика с бабьим голосом и свирепым лицом Трепова?

Позже — тогда еще он не смог этого понять — придет осознание поступка: это была пощечина не человеку, хотя тот и заслуживал, а звериной образине самодержавия, душителя свободы и виновника безвинной гибели многих. А тогда Яша приходил к выводу, что Мелетий заслужил пощечину хотя бы потому, что самовольно, в угоду царской власти, держал Яшу в одиночке. Не на тюремное содержание, а на поселение был прислан Яша в Соловки, в эту обитель-крепость, так почему же Мелетий совсем лишил Яшу всего, даже прогулок?

Пощечина принесла и самому Яше потрясение; он переживал случившееся в храме, пожалуй, сильнее, чем Мелетий, и долго еще казалось Яше, что ладонь у него горит от удара.