Игорь Срибный - ПЛАСТУНЫ

А штурм, так тщательно продуманный и проработанный Тарковским шамхалом и его штабом, был назначен на следующую ночь.

Уляб достаточно подробно объяснил, как пройти к лагерю психадзе, но темная ночь и постоянная завеса дождя, заставили казаков несколько раз терять и вновь находить указанные Улябом ориентиры, что отняло у них не менее двух часов лишнего времени.

И все же они вышли к лагерю, хотя и с большим опозданием.

- Ничего, - сказал Лысогорко, - об энту пору сон самый крепкий и сладкий.

Несмотря на непогоду, «водяные псы» все же выставили секрет со стороны тропы, поскольку с трех других сторон к лагерю подобраться было невозможно – он располагался в естественном разломе скальных пород, окруженный отвесными склонами высотой саженей , эдак, по сто. Да и тропа прерывалась глубокой расщелиной, через которую был перекинут мост из буковых стволов.

Двое постовых, натянув над собой кусок брезента и закутавшись в бурки, коротали время в неспешной беседе, укрывшись под кроной огромного дуба. Их тела полетели в расщелину, а брезент и бурки, как весьма необходимое в военном походе снаряжение, были аккуратно свернуты и до поры оставлены под сводами ажурной листвы дуба.

В полной темноте пластуны двинулись дальше и наткнулись на стену, связанную из камышовых матов. Неслышно обойдя обнаруженное препятствие, они поняли, что попали в самый центр лагеря – под огромным навесом, крышей которого была нависшая над расщелиной каменная плита, а стены были сложены из толстых камышовых матов, мирно отдыхало все войско психадзе. Лишь двое воинов следили за костром, устроенным из длинных толстых бревен, закрепленных вбитыми в землю колышками. Бревна, уложенные одно на другое, тлели от нижних более тонких дровишек, давая ровное устойчивое тепло, направленное, таким образом, внутрь навеса.

Управившись с «костровыми», Заруба сосчитал спящих, коих оказалось восемнадцать человек, и понял, что вдвоем с Лысогоркой им не управиться. Упаси Господь, хоть один проснется и поднимет тревогу, отбиться они уже не смогут и полягут тут зазря, не добыв так необходимых сейчас казакам лошадей.

Он приобнял товарищей за шеи, приблизив их головы к своей, и тихим шепотом сказал:

- Резать втроем придется – больно много их. Рассекать шею нужно прямо под кадыком, поглубже, чтоб наверняка перерезать яремную вену – тогда смерть мгновенная и кровь не брызжет – вовнутрь уходит. И лучше чуть придерживать тело, чтоб ненароком не дернулось.

- А если просто горло перехватить, разве не быстрее будет?- спросил Антипка.

- Если перерезать горло, во-первых, на тебя, а главное – на спящих соседей, сразу хлынет поток крови, во-вторых, человек начнет хрипеть и булькать горлом, в-третьих, он так начнет сучить ногами и вертеться, что разбудит всех, кто спит рядом, - терпеливо объяснил Заруба.

- Ты делай, что велит атаман, и все будет нормально, - добавил Фрол.

Пластуны разделились и, разобрав по шесть психадзе на каждого, занялись своей противной душе, но необходимой, чтобы выжить раненным собратьям, работой.

Предводитель «водяных псов» Кичебей , прозванный так за то, что был когда-то найден чабанами в волчьем логове вместе с пятью маленькими волчатами, проснулся от резко возникшего чувства опасности.

Он спал в середине шеренги спящих воинов, поскольку это было самое теплое место, и никто не смел его занимать, даже в его отсутствие.

Слегка приоткрыв глаза, приученные видеть в темноте, он осторожно повел головой в одну и в другую стороны, чтоб осмотреться. И сразу понял, что его отряд практически полностью уничтожен. Бесплотная в темени ночи тень врага сейчас добивала спящего рядом с ним самого близкого ему человека, самого преданного и отважного в бою – Адучи .

Кичебей, завернутый в бурку, был лишен маневра и, пробормотав что-то, будто во сне, повернулся к противнику, заодно отбросив полу бурки. Тень замерла, но, убедившись, что Кичебей спит, издавая легкий храп, шагнула к нему, занося нож над его горлом.

В тот же миг Кичебей зацепил стопой ногу противника, а второй ногой, что есть силы, ударил во внутреннюю часть его бедра. Тот свалился, как подкошенный, а Кичебей тут же вскочил на ноги и, не глядя, метнул в него кинжал. На ходу вырывая из ножен саблю, он бросился к ближайшему казаку, до которого и было всего-то три-четыре аршина.

Но казак оказался быстрей. Ловко брошенный им нож, выкованный казацким кузнецом и закаленный только ему одному известным способом, легко пробил кольчугу на груди самого ловкого и свирепого в бою психадзе, пронзил сердце, и раздробив лопаточную кость, уперся в спинную часть кольчуги, опрокинув Кичебея навзничь.