Владимир Карпов - Судьба разведчика

Но однажды Ромашкину повезло. Он стоял на платформе в метро, ожидая поезда, и вдруг кто-то, подойдя сзади, закрыл ему глаза теплыми ладошками. Василий вздрогнул от неожиданности. Горячая волна крови ударила в голову и тут же откатилась холодным эхом в ноги, как это случилось в Витебске, когда его задержал немецкий патруль. Первая спасительная мысль: «Кто-то ошибся». Обернувшись, Ромашкин не поверил своим глазами — перед ним стояла Мэри. Она весело смеялась:

—Да, Васенька, это я! Это не сон. И я сама не могу поверить, что это не сон!

Они вышли из метро и сели за столик в ближайшем кафе. Ромашкин благодаря постоянной настороженности был уверен, что эта встреча не случайна. Он терялся в догадках: что же происходит, если его «накололи», то что последует дальше? Никакого компромата при нем нет. А Мэри между тем щебетала:

— Я так рада, Васенька. Я очень по тебе скучала.

— Ты уехала неожиданно.

— Муж стал меня подозревать. Я так тебя любила, а к нему охладела. Вот он и увез от тебя подальше. А как ты здесь очутился? Почему ты в Лондоне?

— Я уволился из армии. Не захотел дальше служить, дисциплина надоела. Поступил в Институт международных отношений, окончил его. И вот, работаю в нашем посольстве.

Ромашкин решил прощупать собеседницу:

— А как ты меня выследила?

— Я тебя случайно увидела. Не поверила своим глазам!

— Случайно? Ой, Мэри — такие случайные встречи обычно хорошо готовятся.

— Не думай обо мне плохо. Я, правда, тебя увидела неожиданно. Это мой муж занимался сбором информации, а я помогала ему, когда мы были у вас в России. Теперь я просто домохозяйка.

— А чем ты помогала?

— Подыскивала людей для контактов, для получения информации.

— И меня тоже подыскала?

— И тебя. Но к тебе я сама в плен попала. Я так была счастлива с тобой. Надеюсь, мы продолжим нашу дружбу? Я все сама устрою, сниму уютную квартиру.

Ромашкин представил, как эта тигрица опять будет доводить его до полного изнеможения, и постарался раз и навсегда закрыть эту тему.

— Я теперь женатый человек. У меня очень хорошая жена.

— Она здесь, в Лондоне?

— Да, мы с ней здесь вместе.

— Познакомишь меня с ней?

— Ни в коем случае.

— Почему?

— Женщины очень чуткие. Она может понять, что у нас что-то было. Я не хочу испортить добрые отношения в своей семье.

— Ну хоть иногда мы можем с тобой встречаться? Я так полюбила тебя, Васенька.

Ромашкин подумал, что Мэри может пригодиться для работы. Пока ему не удалось завербовать ни одного агента, может быть, Мэри станет первой?

— Встречаться будем. Дружить будем, — и чтобы заинтриговать, дать ей надежду, намекнул: — Иногда разогретое вчерашнее блюдо бывает очень вкусным.

Мэри погрозила ему пальчиком:.

— Запомни — это ты сказал! — Вдруг спохватилась, что они все время встречи говорили по-английски: — Вася, ты в Москве не сказал мне ни одного английского слова, когда ты успел так хорошо научиться английскому?

— Я же тебе сказал — окончил международный институт и здесь уже четвертый год.

— А почему ты меня не искал?

— Как? Ходить по Лондону и кричать: Мэри! Мэри! Я даже фамилию твою не знаю.

— Фамилия моя Кларк. Мэри Кларк.

Ромашкина поразило, как она спокойно об этом здесь говорит, в Москве это было тайной. Вообще, ситуация в их отношениях повернулась на сто восемьдесят градусов. В Москве Мэри была шпионка-преступница. У себя на родине она разведчица — человек уважаемой профессии. Василий в Москве считался разведчиком, а здесь — шпион, человек, преступивший английские законы и, следовательно, преступник.

Они проговорили около часа.

— Проводи меня, — попросила Мэри.

— До метро «Арбатская»? В Москве дальше этой станции ты провожать не разрешала.

— Я жила в посольском доме, ты не должен был знать об этом.

— Теперь я живу в посольстве. Мы поменялись ролями. Раньше ты меня хотела завербовать, теперь я тебя завербую, — рискованно пошутил Ромашкин.

— Ой, Васенька, завербуй меня поскорее, я тебе отдамся без сопротивления.

— Но я дипломат, такими делами не занимаюсь. Это тебя, может быть, и здесь ко мне подослали? Выследили, и вот — случайная встреча.

— Вася, не обижай меня, пожалуйста, я же тебе призналась, хотя и не должна была этого говорить, — в Москве у меня были недобрые намерения. Но здесь я, правда, встретила тебя случайно. И правда, очень этому рада. И правда — люблю тебя по-прежнему. Верь мне, Васенька.

Возвратясь в посольство, Ромашкин обо всем доложил генералу Караганову. Тот сидел некоторое время размышляя, потом спросил: