Владимир Карпов - Судьба разведчика

Василий опоздал, мать похоронили друзья и соседи накануне его прилета. Ждали трое суток, но не было даже телеграммы. Терялись в догадках: если сам Вася болен, то через кого-нибудь мог сообщить. Решили: в отъезде. А ждать больше трех дней не позволяла жаркая летняя погода.

Василий попросил соседку Варвару Ильиничну показать, где находится могила. Он довез подругу мамы на такси до кладбища, купил большой букет цветов и неспешно шел за пожилой женщиной по тихим дорожкам, мимо крестов и памятников. Могила мамы была свежая. Земля еще не просохла. Не было на ней ни креста, ни надписи. Скромные букетики цветов даже не покрывали холмик.

Василий вытирал слезы, ему было жаль не только матери, но бедной ее жизни и вот этого более чем скромного захоронения.

— Подождите меня здесь, Варвара Ильинична, я сейчас вернусь.

Он пошел к воротам кладбища, спросил торговку цветами, у которой розы и гладиолусы были в руках и в двух ведрах:

— Сколько стоят все ваши цветы?

— Все? Надо подсчитать.

— Считайте. Я покупаю все, — и тут же подошел к другой продавщице: — А ваши сколько стоят? Женщина оторопела:

— Тоже все? Так вы у нее или у меня покупаете?

— И у нее, и увас…И вы тоже, — сказал он третьей. — Идите за мной. Несите ваши цветы. Я покупаю все.

Женщины неуверенно топтались на месте. Ромашкин достал из кармана пачку денег и, показав ее, опять позвал:

— Идемте со мной, я хочу положить цветы на могилу мамы.

Варвара Ильинична отошла в сторону, пропустив процессию цветочниц. Василий брал у них цветы и раскладывал на холмике, превратив его в яркую клумбу. Затем он щедро расплатился с цветочницами. А они не ушли сразу, а постояли с ним рядом, повздыхали, похвалили между собой: «Вот это сын». А Василий про себя возражал этим словам: «Плохой я сын, очень плохой, не заботился о матери». И второй раз в жизни недоброжелательно подумал о своей профессии: «Разведка лишила меня возможности жениться на любимой женщине, и мать я обижал — жили мы врозь, как чужие, и даже похоронить не смог, был на задании».

В Москве Ромашкина ждала приятная новость. Генерал Захаров не забыл свои слова: «продолжение будет», имея в виду поощрение, которым он намеревался отметить Ромашкина за выполнение спецзадания.

— Засиделся ты в Москве, поедешь в Англию. Ты же готовился на это направление, — сказал Матвей Васильевич. — Я спросил кадровиков, почему они тебя после окончания школы не отправили за рубеж, а назначили в войсковую разведку? Оказывается, эти перестраховщики помнят твои старые грехи. В твоем личном деле есть крамольная запись — судился за антисоветскую агитацию. Хотя судимость снята, ты давно член партии, у кадровиков свои законы! Я их отругал —говорю, человек всю войну по немецким тылам ходил, после войны несколько раз со спецзаданиями за рубеж посылался, — какие вам еще нужны доказательства преданности Родине? В общем, приказал тебя послать в Лондон. Я знаю, тебе хочется поработать за рубежом. Четыре года готовился к этому. И пока молодой, есть силы — надо поработать. Поедешь под крышей дипломата, чем заниматься — получишь указания от военного атташе генерала Караганова Валерия Сергеевича.

Сборы были недолгими, все пожитки — небольшой чемодан. Военную форму оставил до возвращения в шкафу у Зои Афанасьевны. Ордена, документы, партбилет сдал в спецотдел ГРУ.

И вот он, Лондон — знакомый и незнакомый. Хоть и побывал Ромашкин здесь прежде, видел этот старинный шумный город только из автомобиля. Знал по карте улицы, площади и многие уникальные здания, потому что изучал план города в разведшколе, но карта — плоское, схематичное отражение.

Генерал Караганов побеседовал с Ромашкиным, подробно расспросил о прежней службе и, завершая беседу, сказал:

— Надо вам хорошо изучить город. Лучше поездить не на машине, а на автобусах, в метро. Вы должны свободно ориентироваться, потому что, если заметите слежку, придется отсекать хвосты. Вот и походите, прикидывайте, где это надежнее осуществить.

Василию выделили двухкомнатную квартиру в жилом городке советского посольства. Квартира была обставлена необходимой мебелью. Официально его должность называлась «второй секретарь посольства», он должен был заниматься рутинной бумажной работой и занимался ею, потому что работники посольства не должны знать о том, что он разведчик. Конечно, сослуживцы догадывались, «кто есть кто», хотя бы по тому, что посол не загружал Ромашкина бумажными делами.